|
Однако отсюда вытекает, что Логос как сущность не стоит вне противоречий. Никак нельзя представить дело таким образом, будто за противоречивым миром явлений лежит неизменный и вечный, непротиворечивый Логос, каким бы словом его ни обозначить — бог, мысль, закон и т. д. Конечно, с Логосом Гераклит связывает определенное постоянство, устойчивость. Особенно в тех случаях, когда говорит о нем как о божественном существе: «У бога прекрасно все, и хорошо, и справедливо, люди же одно считают несправедливым, другое—справедливым» (В 102). Но ведь и бог—это сплошное противоречие: «день— ночь, зима — лето, война — мир, изобилие — голод...» (В 67). Относительно Логоса основная установка Гераклита состоит в том, чтобы «фиксировать совпадение и гармонию (противоположностей.—А. Д.), синтез становления и ставшего, а не просто голое становление» (58, 371), а синтез и есть смысл диалектики. Но тогда Логос во всем многообразии его определений и составляет смысл той картины мира, которую рисует Гераклит. В блестящей, но глубоко ошибочной книге К. Рейнхардта «Парменид и история греческой философии» (1916, переиздана в 1959) опровергалась трактовка Гераклита как мыслителя, учившего о «потоке». Напротив, говорил Рейнхардт, «основная мысль Гераклита есть, более того, наиточнейшая противоположность учению о потоке: постоянство в изменении, устойчивость в чередовании, tayton в metapiptein, metron в metaballein, единство в раздвоении, вечность в прохождении» (141, 207). Несколько раньше, подвергая анализу взгляды Гераклита на характер изменений, происходящих в мире, он писал: «Заклю- 72 чение, которое следует из этих фактов, ясно: гераклитовская натурфилософия как будто бы претендует на физикалистское решение проблемы противоречия; только под этим углом зрения может она быть понята. Но ни от чего так не далека она, как от попытки перевести мир из его первоначального состояния в его современный вид посредством механических процессов... Обмен веществ происходит, по Гераклиту, не через разрежение и сгущение, а в силу того закона, который сопринуждает противоположности к внутреннему единству, к tayton» (141, 204— 205). А следовательно, завершает рассуждение Рейнхардт, основной принцип Гераклита «не огонь, но to sophon (мудрое) или, еще более точно, hen to sophon (единое мудрое)» (там же, 205). Вот так делаются из верных посылок односторонние и потому неверные выводы. Конечно, Гераклит ищет за текучим устойчивое, но он точно так же ищет в устойчивом текучее и в текучем устойчивое. Конечно же, изменения в космосе происходят сообразно Логосу, но это изменения огня и переход его в другие стихии. Конечно, Гераклитово «начало» — если это только не стоическая интерпретация — есть «единое мудрое», но ведь это тот же самый «вечно живой огонь», который сообразно Логосу «мерами загорается и мерами потухает» (В 30). Применяя мысль о единстве противоположностей, о законе, необходимости, которая, без сомнения, действительно «сопринуждает» расходящееся к внутреннему единству, Гераклит тем самым применяет его к огню, ибо «этот космос, один и тот же для всего существующего 19, не создан никем из богов и никем из людей...». Поэтому мы имеем достаточно оснований причислять Гераклита к той материалистической тенденции в античной философии, которая выводит все сущее из единой, самодвижущейся, «живой» природы — фюсис и не приписывает «божественному уму» никакого участия в этом процессе. — 55 —
|