Чума

это с заранее обдуманным намерением. По большей части люди, причем люди

до того вполне почтенные, силою непредвиденных обстоятельств совершали

неблаговидные поступки, тут же вызывавшие подражание. Так, находились

одержимые, которые врывались в охваченное пламенем здание на глазах оце-

пеневшего от горя владельца. Именно полное его безразличие побуждало зе-

вак следовать примеру зачинщиков, и тогда можно было видеть, как по тем-

ной улице, освещенной лишь отблесками пожарища, разбегаются во все сто-

роны какие-то тени, неузнаваемо искаженные последними вспышками пожара,

горбатые от взваленного на плечи кресла или тюка с одеждой. Именно из-за

этих инцидентов городские власти вынуждены были приравнять состояние чу-

мы к состоянию осады и прибегать к вытекающим отсюда мерам. Двух мароде-

ров расстреляли, но сомнительно, произвела ли эта расправа впечатление

на остальных, так как среди стольких смертей какие-то две казни прошли

незамеченными - вот уж воистину капля в море. И по правде говоря, подоб-

ные сцены стали повторяться вновь, а власти делали вид, что ничего не

замечают. Единственной мерой, которая, по-видимому, произвела впечатле-

ние на всех наших сограждан, было введение комендантского часа. После

одиннадцати наш город, погруженный в полный мрак, словно окаменевал.

Под лунным небом он выставлял напоказ свои белесые стены и свои пря-

мые улицы, нигде не перечеркнутые темной тенью дерева, и ни разу тишину

не нарушили шаги прохожего или лай собаки. Огромный безмолвствующий го-

род в такие ночи становился просто скоплением массивных и безжизненных

кубов, а среди них лишь одни немотствующие статуи давно забытых благоде-

телей рода человеческого или навек загнанные в бронзу бывшие великие ми-

ра сего пытались своими лицами-масками, выполненными в камне или метал-

ле, воссоздать искаженный образ того, что было в свое время человеком.

Эти кумиры средней руки красовались под густым августовским небом на

обезлюдевших перекрестках, эти бесчувственные чурбаны достаточно полно

олицетворяли собой то царство неподвижности, куда мы попали все скопом,

или в крайнем случае - последний его образ, образ некрополя, где чума,

камень и мрак, казалось, наконец-то надушили живой человеческий голос.

Но мрак царил также во всех сердцах; и легенды, и правда насчет прак-