Искусство как вид знания. Избранные труды по философии культуры

144 Ср., например, невзирая на весь иррационализм Шеллинга, его утверждение: «Phantasie also ist die intcllcktuclle Anschauung in der Kunst». Цит. по: Schelling F.W.J-Philosophie der Kunst // WW. Bd. V. S. 395.

1

риального содержания продуктов фантазии сохраняет отношение к действительности, и понятна, со стороны смысла, только, когда понят­но соответствующее отношение. Оно представляется двояким. Как уже указано, фантазирующее, хотя и руководимое идеей художественнос­ти, возведение действительного в идеал, - аналогон философскому возведению в идею, - есть один способ построения названного отно­шения, способ поэтический, а руководимое моралистическими тенден­циями, фантазирующее прослеживание эмпирических возможностей в обстановке правдоподобного «случая», — аналогон рассудочному гно­стицизму, — есть второй способ, риторический.

И вот, если все это - верно, то стоит ли вообще говорить о субъек­тивности фантазии? Или надо точнее указать, что здесь следует разу­меть под «субъективностью». В переносном смысле субъективностью называют всякое отражение субъекта вне его самого, но первоначаль­но субъективность всегда есть свойство самого субъекта (materia in qua), а потому в анализе акта фантазии мы не можем сказать ничего о его субъективности, пока рассматриваем его со стороны его предметной (materia circa quam) направленности или со стороны содержания (materia ех qua)% почерпаемого из действительности, хотя бы и моди­фицированной195. Ни предметные, формально-онтологические, каче­ства, ни объектное, смысловое, содержание не суть свойства субъекта. Чтобы найти место последнего, надо взглянуть на самый акт фантазии, как на свойство субъекта, т.е. некоторого субстрата или «носителя» ак­тов фантазии, как своих свойств. Кажется ясным, что фантазируемый предмет и его содержание не суть носители актов фантазии. Но о вся­ком ли предмете, точнее, о предмете всякой ли интенции, всякого под­разумевания, имеем мы право повторить это заключение? Ведь мы должны были признать, что фантазируемый предмет есть предмет от­решенный, квази-прелмет. Нельзя ли среди вещей действительного бытия все-таки найти такие предметы, которым мы могли бы припи­сать названое свойство, и, следовательно, необходимо мыслить их, как его обладателей и «носителей». Другими словами, мы должны будем признать, что, будучи предметами (materia circa quam), например, вос­приятия, эти вещи сами также воспринимают, вспоминают, фантази­руют. Такие объекты и называются субъектами^. Субъекты, следова­тельно, не что иное, как те же объекты, их особый класс, со своими