Искусство как вид знания. Избранные труды по философии культуры

1,1 «Es kann scheinen, als musstcn alle Sprachen in ihrem intcUcctucUcn krfahren einandcr glcich sein». Цит. по: Ibidem. S. 105.

1

там, где материалом творчества служат логически оформленные смыс­ловые содержания, слова, там логическая внутренняя форма перед ли­цом художественно-поэтической уже теряет свое высшее безотноси­тельное положение (см. выше, 403 сл.), а вместе с тем, следовательно, и свое разумно-действительное основание. Логическое становится со­держанием по отношению к поэтической верховной форме. Последняя соотносится к действительности только через логическую, и как бы свободно играет действительными отношениями там, где логическая форма серьезно и верно передает или «отображает» то, что есть, в кон­ституируемом ею слове. В этом — смысл и оправдание художествен­ных форм, как sui generis приемов поэтической речи, рядом с приема­ми логическими, но, таким образом, не в исключение их.

Однако и здесь должна найти свое осмысленное истолкование апел­ляция к действительности. Правильно то, что творческое построение фантазии не руководится самой действительностью и ее законами, как своею основою, и его формы не суть формы передачи действительно­сти, «воспроизведения» ее и сообщения о ней. Но из этого не следует, что построение фантазии создается в полном отрыве от действитель­ности и в безусловной изолированности. Действительность здесь - не объект точного изображения и сообщения. Но это — только потому, что соответствующий объект имманентен самому творчеству и, по сравнению с действительностью, всегда представляется как некоторый идеал, а по сравнению с действительным предметом — как некоторый квази-предмет, идеализованный предмет1. «Правила» творчества ис­ходят от него, но он сам никогда не оторван начисто от действитель­ности, так как он заключает в себе ее же, только преобразованную. Это преобразование — свободно, т.е. не обусловлено никакими прагма­тическими целями, хотя бы, однажды запечатленное, оно и применя­лось в целях практических (воспитания в широком смысле). Услови­ем свободы служит то, что прагматическая действительность, подвергаясь преобразованию в фантазии, тем самым модифицирует­ся в «действительность» отрешенную: «Ты ласкалась, ты манила, И от мира уводила В очарованную даль («рифма» — Пушкин). Отрешенность объекта есть первый и существенный признак фантазируемого; в са­мом элементарном акте фантазии, не выходящей даже за пределы форм в действительности данных вещей, мы вкладываем в эти формы отрешенное от действительных связей и отношений предметное и смысловое содержание. Смысл фантазируемого понимается нами не из какого-нибудь действительного контекста, а лишь из контекста со­ответствующего идеала, хотя бы и соотносимого, в свою очередь, к ло­гически сообщаемой действительности. В произведении искусства, с