Искусство как вид знания. Избранные труды по философии культуры

Намеренное привнесение указанной надстройки просто пользу­ется естественным опытом экспрессии, и в творческом сознательном процессе возводит ее там, где она помешается и естественно. Но та­ким ее фундирующим основанием всегда является чисто внешнее оформление, - поскольку речь идет о поэзии, — слова. Личные, инди­видуальные и коллективные (школа, эпоха и т.п.) особенности эмоци­онального словоупотребления запечатлеваются в объективных особен­ностях синтаксической конструкции, интонации, мелодии и пр. Эти особенности в своей совокупности создают объективно определимые манеры, жанры, стили. Можно ли здесь найти признаки, существенно отличающие поэзию, как художественное творчество, от прагматичес­кой речи? Нет, - в обоих случаях мы имеем дело с потенциальными носителями некоторого эмоционального впечатления, и критерия для принципиального различения их не существует. Намеренность может иметь место в прагматической речи точно так же, как имеет место не­намеренность в условной речи данной манеры или данного стиля. Можно было бы сослаться на привнесение в поэтическую экспрессию эстетически регулирующего и эстетически умеряющего эмоциональ­ное впечатление корректива. Наиболее показательным примером тут могла бы быть так называемая стилизация. Но для правильного разре­шения вопроса необходимо сделать еще одно различение.

«Умеренное» эстетическое удовольствие, можно сказать, чисто фи­зической природы (подобно удовольствию от теплой ванны, от нечрез­мерного аромата розы, от освежающего ветерка и т.п.), имеет мало общего с подлинным эстетическим наслаждением, поглощающим все наше существо153. Такое удовольствие, во всяком случае, не предпола­гает никакой отрешенной действительности, в качестве своего осно­вания, и не предполагает непременной деятельности фантазии. Оно остается всецело внешним и на поверхности воспринимаемого пред­мета, одинаково, как прагматического, так и поэтического, следова­тельно, утверждаемым критерием быть не может154. Если же оно пред­полагает подлинное отрешение, работу фантазии, как это и бывает при «стилизации», как художественном приеме, то и последний, в свою очередь, предполагает свое правило, свой особый алгоритм. Таким образом, здесь на внешности, в царстве одних внешних форм, созида­ется особая еще система экспрессивных «внутренних» форм, составля­

15Основною работою по этому вопросу для нашего времени остается исследование М. Гейгера. См.: Gciger ?. Beitrage zur Phanomenologie des asthctischen Genusses // Jahrbuch fiir Philosophie und phanomenologische Forschung. ?. I. Teil II. 1913. я Наиболее грубыми примерами «внешности», доставляющей простое «удовольствие», отличное от подлинного эстетического наслаждения, могут служить: благозвучие речи, матовая или полированная поверхность мрамора, дерева, вообше блестящая поверх­ность, перламутр, «бархатный» тембр голоса и т.д.