Абстракция в лабиринтах познания

Конечно, вопрос о границах интервала гносеологической точности абстракции в каждом конкретном случае – вопрос особый. Но парадокс в том, что различимость (точность опыта) не должна быть слишком тонкой для получения хорошей абстракции – хорошей на данном этапе формирования теории. “Если бы Галилей имел возможность выполнять наблюдения так же точно, как в последующие столетия, запутанная смесь различных явлений сделала бы открытие законов гораздо более сложным. Может быть, Кеплер никогда не объяснил бы движения планет, если бы их арбиты были известны ему так же точно, как они известны и в наши дни”[332].. –_9_=_H_B_5_9_=_>_2_A_:_0_O_ _B_5_>_@_8_O_ _>_B_=_>_A_8_B_5_;_L_=_>_A_B_8_,_ ___._,_ _1_9_7_2_,_ _A_._ _6_1_.___._____`Цb___ений или к проверке ранее выполненных измере­ний. Так сказать, это естественный скептицизм, вызванный относительностью понятий. Что же касается верхней границы, то её существованием, как правило, не интересуются вовсе пока абстракция “работает”. Но на стадии принятия или отклонения абстракции вопрос о точности эксперимента, по данным которого индуцируется абстракция, является весь­ма существенным: чтобы отличить эллиптическую орбиту от круговой необходима точность измерений не менее двух минут.

Очевидно, что согласно гипотезе о гносеологической точности, нет гно­сеологической необходимости считать абстракцию верной лишь с той степенью точности, с какой выполнены измере­ния, положенные в ее основу (обычная точка зрения современных методологов прямо противоположна!). Однако при этом не исключается, что заметное, иногда значительное, повышение точности измерений (разрешающей способности различения) может вывести за границы интервала гносеоло­гической точности данной абстракции, привести к расхож­дению свойств абстракции и опыта и даже выявить непригод­ность абстракции для описания опыта. Но это будет непри­годность для описания не “опыта вообще”, а только опыта постороннего, внешнего для данной абстракции.

Таким образом, интервальная концепция методологии науки предлагает две основных гипотезы для решения вопроса об истинности теоретических абстракций на каждом этапе развития научного знания – 1) гипотезу об интервальном характере “поведения природы” и 2) гипотезу о гносеологической точности этих абстракций.

Первая гипотеза отчасти возвращает нас к образу мысли античной философии, в частности к Аристотелю, полагавшему, что математическую (бесконечную) точность необходимо требовать не во всех случаях, а лишь тогда, когда речь идёт об объектах, у которых нет материи. Эта гипотеза утверждает по существу, что в своём метрическом опыте мы только моделируем собственный опыт природы. И это счастливое обстоятельство не только позволяет обходиться без точечных образов, заменяяя их интервальными, но и гарантирует, – а это главное, – истинность абстракций, порождённых нашим несовершенным опытом[333].