В центре чертовщины

— Вы думаете, Мак, — спросил Лу, — что из этого дела что-то получится?

— Чёрт его знает, Джордж, — несколько нервно сказал я. — Но попробуем. Пулю-то он заслужил так или иначе.

— Интересно, — Окс внимательно осмотрел Блюммена. — Действительно надо попробовать. — Он взял автомат и вставил рожок. — Пошли!

Мы шли по лабиринту, где “рейнджеры” Окса демонтировали свои сигнальные линии, снимали освещение. Нас вёл всё тот же Дилле и непременный проводник с овчаркой. Блюммен шёл в наручниках, но это была большая любезность с его стороны. Видимо, он принял условия игры. “Мы выполнили всё, о чём она нас просила, — подумал я. — Очистили лабиринт и возвращаем Блюммена. Может быть, чувство признательности ещё не до конца атрофировалось в ней. Кто знает?”

Мы подошли к тупику, оставив Дилле и проводника у предпоследнего поворота, и поставили Блюммена лицом к стене.

— Отойдите за угол, ребята, — сказал я и взял автомат из рук Окса.

Они, молча, повиновались. Я понимал, что ещё никогда так сильно не рисковал своей жизнью и жизнью своих друзей, как в этот момент. Сердце моё бешено колотилось.

— Окс, — вдруг струсил я, — идите сюда.

“Рейнджер” подошёл ко мне.

— Снимите с него наручники.

Раздалось звяканье металла, и Окс отошёл от Блюммена.

“Ну, с Богом”, — подумал я и, вскинув автомат, прошил спину Блюммена очередью. Он медленно сполз по стене, а я продолжал стрелять в его дёргающееся в конвульсиях тело, пока сухой щёлчок затвора не дал мне понять, что рожок пуст. Я вытащил пустой магазин, для чего-то осмотрел его и бросил на землю.

— Пошли, — сказал я. — Мы своё дело сделали.

— Но он ещё дёргается, — ответил Окс, освещая тело Блюммена фонарём и расстёгивая кобуру.

— Пошли, — раздражённо повторил я, — пусть дёргается. Чтобы он перестал дёргаться, не хватит всех боеприпасов, которые есть на земле, Окс.

VI

Я пришёл в свой номер в отеле “Армии и флота”, заперся изнутри, снял пояс с пистолетом, не раздеваясь, свалился на кровать и мгновенно заснул.

Проснулся я от света настольной лампы, бившего мне в лицо, хотя никакого света я не зажигал. В первый момент я подумал, что просто забыл её погасить, выругался, сел на кровати и только тогда понял, что в номере я не один.

Он сидел за моим столом и, увидев, что я проснулся, отодвинул лампу и поглядел на меня с какой-то долей любопытства. Мне же казалось, что я видел его уже раз сто. Светлые, зачёсанные назад волосы, невыразительное лицо, мятая армейская форма с серебряными нашивками капитана на воротнике.

— Вы можете называть меня Джонс, — мягко улыбнулся он. — У вас совершенно не развит лоб, то есть я хотел сказать, недостаточно развит. Это меня удивляет.