|
— Нет… Через это я работы лишился… — тихо сказал Иван Иванович и улыбнулся своей отвратительной подлой улыбкой. Я уже знал, что работы лишился он в органах, и сильно подозревал, что Иван Иваныч сболтнул что-то лишнее из-за этой своей особенности — терять контроль, когда напивается. Но если удавалось всё же подпоить Ивана Иваныча свыше его контрольной меры, тут-то и начиналось самое интересное. Например, Иван Иванович рассказывал вдруг, как надо делать так, чтобы человек рассказал всё, что тебе необходимо знать. — Только и надо, что перочинный нож да спички… — так звучала его особая “формула”. Или вот, принимался смеяться каким-то особенно противным смешком. Говорил — мол, вечно следы оставляют, идиоты! Да вот надо тебе человека убрать, возьми ты мешочек с песком, тюкни его по темечку! Сверху ничего, отродясь никаких признаков не будет, а внутри гематома, кровоизлияние в мозг, и помрёт вскорости человечек, не вызывая никаких подозрений. А как-то долго рассказывал про то, как они ловили дезертиров, которые прятались у старообрядцев. — В Сибири дезертиры — это не те, кто бежал с фронта, а те, кто не попал на фронт. Кто сбежал уже призванным или заранее от призыва скрылся в тайге. А старообрядцы, они что? Они всякую чушь придумали, будто у человека есть душа и что имеет человек какие-то дурацкие права, — например, самому думать, воевать ему или нет. Ну, и принимали дезертиров, сволочи, предатели проклятые! На Подкаменной Тунгуске в редкой старообрядческой деревне не было пришлых дезертиров. Скажем, живут там двести человек, в деревне. Всего соболей сдают и охотятся вроде бы пятьдесят человек, а сдают столько, словно охотится не пятьдесят, а шестьдесят. Еды деревня заказывает столько, словно в ней ртов двести двадцать, а не двести. Боеприпасов — словно охотится опять же не пятьдесят человек, а шестьдесят. Выводы уже понятные? Ну то-то… Значит, люди неучтённые живут. Люди, которых вроде как бы и нет. И что интересно — места глухие, только раз в году, по большой воде, приходит транспорт. Транспорт всё привозит: муку, ткани, одежду, оружие, медикаменты… Абсолютно всё, что только потребляют люди. Транспорт разгружается, загружает меха, шкуры, всё, что может производить Север. И уходит. Год другого транспорта не будет. Год полагаться можно только на самих себя. Тайно приплыть с транспортом — нельзя. До начала шестидесятых авиации в большинстве мест не было, а если где-то и была, то чтобы кто-то прилетел тайком — смешно и думать. Выходит, как дезертиры туда попадали, на Север? Выходит, с тунгусами кочевали. — 131 —
|