|
Милостью божией, потихонечку, догадался меньшой брат попятиться незаметно к лесу. Боялся и шевельнуться немного. Не то заметит зверское чудище и вослед побежать пожелает. Спасёт ли тогда верное ружьё? Если видно, что шкура-то дракона сильно толстая да вся в таких щитках роговых, наподобие черепашьих. Медведя-то, бывает, не убьёшь — такой жильный, а тут, чует сердце, разве в пасть куда пальнуть, и всё. Возвратился устрашённый охотник до костровища. Насилу собрал оставленные вещи, какие мог унести. Хотелось ему без промедления бежать, куда глаза глядят. Оглядывался несчастный на озёрную сторону и как будто погони ждал следом. Но, правда, ничего такого в то утро не приключилось. И на том спасибо. Отошёл тем временем от него смертельный страх, и подумалось ему вот что. Слыхал брат Шишенков про здешний кочевой народ. Говорили, дескать, кочуют в тех страшных местах с незапамятных времён пастухи-монголы. Ходит очень давно тот кочевой народец по Сибири. Знает, наверное, много про древние тайны таёжные. Знает и молчит. Да и кто ж его спросит там? Поверит тёмному простаку кто? Вот и всё. Молчат смуглые пастухи в своих круглых юртах. Валяют из шерсти серый войлок. Их-то пути известные. Любят родную Монголию. Скрывались туда всегда в трудные времена. Так и в наше времечко. Как началась смута, засобирались. Посмотрели богатые живностью кочевники на новые тощие порядки и не нашли своей вольнице тихого места в горящей Сибири. Отошли с табунами да пёстрыми стадами в родную степь — Монголию. Живут, говорят, там и по сю пору. Молчат. А в те-то медовые года они ещё по лесным луговинам да полянам стоянки на сочной травке разбивали. Знал примерно брат Шишенков, где монголов искать. Отошёл маленько от ночного пристанища и сообразил, как пойти меж болот до монгольского становища. Времени терять не стал. Хотелось ещё ему предложить монголам проводить его снова до озера, попробовать поискать на самом дне. Нырнуть поглубже. Может, осталось что-то от пропащего и даже сам он где-нибудь в сетях запутался и просто утонул. Проверить всё надо. Может, и чудище ни при чём, и вовсе как-нибудь померещилось. Да и семья-то не видела ничего и не поймёт, почему брат вещи отыскал, а за телом отправиться побоялся. Испробовать всё надо. Подошёл он с такими помыслами к лесной луговине, где монголы свои стада пасут. Нашёл в одной юрте старого старика и про свою беду рассказал. Выпили вместе китайского листового чаю и диким мёдом густым закусили. Выслушал дед круглолицый брата Шишенкова и долго молчал по монгольскому обыкновению. — 193 —
|