|
Рубит неведомое чудище широким хвостом с роговыми гребнями беззащитный ялик в пух и прах. Разлетелись по чистой глади веером старые досочки. Хвост чудовищный так и сечёт. Скрыла остатки вода. Всплыли только рожки да ножки. Был ялик и нету. Било чудище по воде ещё долго, словно пар выпускало. Подумал тогда брат Шишенков, что не быть ему живым сейчас, кабы пустился он в плавание по опасной глади. Разорвало бы чудище хвостатое и хвостом в капусту порубило. Извивается озёрный дракон вкруг себя под водою веретеном и хвостом по врагу рубит. Страх. “Смотри, смотри, — закричал Шишенков, — не хотел мне да монголу верить!” Попросил за это у брата товарищ прощения, и подумали они выстрелить в чудовище, но дразнить не решились. Спасибо, самих не проглотило. Стегануло чудище, словно бичом, по хрустальной воде напоследок и в глубину погрузилось. Схоронилось до сроку, власть свою показавши людям. Перекрестились спокойно потрясённые следопыты. Приоткрылась для них страшная тайна лесная. Помутилась водица в Лебедином озере, и долго ещё оно не могло успокоиться после чудовища. Поняли тогда незваные гости, что нечего теперь искать в страшной глубине, нечего ловить. Своё бы унести. А не то, чтобы найти кого-то. Не помня себя, быстро собрались и без устали, как на крыльях, через окрестную природу прошагали весь день. Отвлекла их медвежья тропка и успокоила. Опомнились маленько от пережитого страху, когда вышли к Богунаю-реке. Глянули храбрецы друг на друга и обомлели. Друг-то знакомый спереди целой прядью поседел. Засеребрились уже и виски на головушке. Шишенков брат и вовсе стал с той поры как лунь, весь белый. Пришлось ведь ему чудище хвостатое два раза видеть. Не мог он те глаза злющие-презлющие во всю жизнь позабыть. Горели драконьи очи рубинами. Наливались яркою кровью. Надо думать, оттого у зверя такие красные и горящие в сумраке глазищи змеиные, что является он на охоту по ночам. Красноглазые твари — все в лесу полуночники. Это да. Вспоминал ещё наш очевидец, что длинный тот хвост у чудища, в смысле цвета, сложным показался, вроде тёмной зелени с бурым таким. Добрались следопыты к родному дому едва живые. Долго рассказывали безутешным родным про Лебединое озеро и свирепого его хозяина. Не верили ещё им поначалу. Но пришлось. Вещи-то не врут. Двустволка старшего Шишенкова, и мешок его, и снасти. Всё говорило за то, что правду меньшой разведал в дальнем, опасном походе. Ходить туда дурной приметой стало. А вскоре и смута поднялась, новая власть отвлекла. Только попривыкли к новой, невиданной жизни, как уже война в дверь постучалась. Забыли до времени про Лебединое богатое озеро. Ждёт оно новых бесстрашных следопытов. Думалось и мне. Как же так живёт столько лет, от самого сотворения мира, в наших суровых краях такое чудо-юдо? Доходят ведь наши морозы до самого дна озёрного. Известно, что сообщается всякая вода через особые подземные реки и даже озёра с настоящими островами. Ну, а под землёй, конечно, круглый год тепло. — 196 —
|