«А разве мгновение не имеет цены? Я не могу, — думал Каштанов, — сразу и бесповоротно преобразить моих ребят, превратить их в других людей; но я могу украсить их жизнь мгновениями, островами добра — и пусть природа, природное добро, которое есть в каждом, доделает остальное». Вот что сделала Тамара Петровна по совету Каштанова: она купила цветы, она убрала к приходу дочери комнату, она надела лучшее свое платье, она приготовила вкусный обед и красиво накрыла стол, словно ожидала самых дорогих и почетных гостей, — для дочери, перед которой она прежде не хотела кланяться! Клава пришла из школы, разрываясь от злости. Швырнула куртку, бросила на пол сумку, с грохотом скинула сапоги. Опять ее маму видели в школе. Чего она добивается? Какие сети плетет у Клавы за спиной? Кусая губы, она прошла в свою комнату — и есть она в этом доме не будет, и слова ей не скажет, война! Кровавая война! Она хлопнула дверью и пошла, не глядя перед собой, пока вдруг не почудилось ей, будто она попала не в свой дом. Комната была прибрана, вычищена, может быть, даже пылесосом прошлись, такой чистый воздух был. Аккуратно расставлены ее фотографии на столе, и цветы, тюльпаны… Что случилось? Клава вышла на кухню: — Откуда тюльпаны? Кто принес? — Кто принес? Кто — принесет, Клавочка… Проходила мимо цветочного, там ведь, знаешь, никогда ничего нет, одни горшки захудалые, и вот прямо при мне выбросили, я первая была… Красивые? Клава промолчала. — Мой руки и садись, я тебе картошечки поджарила. Садись, садись, я подам! Клава машинально села за стол. Мама — подаст ей? Этого не было с детства, всегда она говорила: «Я тебе не служанка! Я работаю, а ты бездельничаешь целый день!» И вдруг Клава догадалась, в чем дело. Ясно! Ясно! Ну что же… Тем лучше… — Ты… Ты замуж выходишь? Мама весело рассмеялась. — Смешная ты! Прямо замуж! Хорошо бы, конечно, но сначала тебя выдам… Ах, вот оно что! Вот ее коварный план! — Меня? Замуж? За кого? Ты что, совсем? Совсем? На этот раз мама смеялась до слез. Давно в доме Киреевых не слышно было смеха, и давно Тамаре Петровне не было так жалко свою дочь. И как она полюбила ее за этот тревожный вопрос: «Ты что, замуж выходишь?» А Клава мучительно перебирала в уме всевозможные фантастические варианты. Быстрее разгадать, пока она не попалась! И отчего она так спокойна, мать, отчего сегодня не получается ее, Клавы, верх? Всем своим жизненным опытом Клава была научена, что в любом разговоре, в любой встрече, в любом столкновении с мамой ли, с учителем ли, с парнем ли каким, с подружкой ли, с незнакомым человеком на улице, с продавцом в магазине — везде и всегда должен быть ее верх, везде надо добиваться верха любой ценой. Осадить, нагрубить, посмеяться, уколоть, поскандалить, глаза выцарапать, — но только чтобы ее верх был, на то она и королева, оттого ее все и уважают, оттого и добиваются ее благосклонности, оттого и дерутся за нее в клубе — оттого все это, что она неукоснительно и ни разу не отступив от правила всегда берет верх. — 68 —
|