|
А дело могло дойти до этого. Перебирая вещи в шкафу, Тамара Петровна нашла в кармане Клавиной кофточки пропавшее у нее кольцо. Она так растерялась, настолько не знала, что же ей делать, что, оглядываясь на дверь, чтобы дочь не застала ее за этим постыдным занятием, торопливо положила кольцо обратно. На следующий день Тамара Петровна сама пошла к Каштанову, больше ей идти было некуда. Пошла скрепя сердце: она привыкла к тому, что обращаться к официальному лицу — значит отнимать у этого лица драгоценное время, и знала, что все недовольны бывают, когда к ним обращаются дважды. Вполне возможно, что Каштанов холодно скажет ей: «А чем я могу вам помочь? Я вам говорил… Надо лучше смотреть за дочерью». Хотя Каштанов вовсе не говорил ей этих слов… Однако странный учитель явно обрадовался ей, словно он ждал ее, и тут же объявил, что он должен сказать Тамаре Петровне нечто очень важное, хотя и трудное для понимания… Тамара Петровна не могла знать, что у Каштанова появился некий план, что он, кажется, решил задачу о Керунде и что, если бы она сегодня не пришла к нему, завтра он и сам явился бы к ней домой или в лабораторию. — По всей вероятности, — сказал Каштанов, — вы будете возмущены моим предложением. И все-таки постарайтесь понять меня. Обещаете? — Да о чем вы? — совсем растерялась Тамара Петровна. — В колонию Клаву? — Ну нет… В какую колонию? За что? Зачем? Вот в этом и беда, Тамара Петровна. Беда в том, что вы ведете со своей дочерью войну. — Не я начала эту войну! Она! — Неважно, кто ее начал, важно, кто ее выиграет. Как только родители начинают войну с детьми, они должны знать, что уже проиграли ее. Все что угодно, только не воевать с детьми, потому что война и воспитание совершенно разные вещи. Начинается война — кончается воспитание! — В чем вы меня упрекаете? — спросила Тамара Петровна. — Я все для нее делаю… Посмотрите, как одета, — кто еще на Семи ветрах так одет? Я ей только добра желаю… Я не балую ее, как другие, я слежу за ней… Характер у нее трудный — я ломаю характер. Я не могу видеть, как она лжет, как она вся извертелась. Я ведь тоже человек, я этого не люблю! Тамаре Петровне очень хотелось рассказать о том, как она нашла кольцо, но было стыдно за себя и за дочь, и она удержалась. — Вы все делаете правильно, — пытался успокоить Кирееву Алексей Алексеевич, — за исключением одного: вы воюете с ней, а вам нужен мир, мир, любой ценой мир! И зачем вам вздумалось ломать ее характер? — 65 —
|