|
Нельзя сказать, что люди, которых он встречал в классах, были совсем незнакомы ему, — в Электрозаводске и на улице-то трудно встретить незнакомого человека. Но теперь он видел лица людей как на экране монтажно, крупным планом, мгновенно выхватывал взглядом отца, сидевшего в позе отличника, и нежные, тонкие руки матери пятерых детей, трое из которых учились в их школе. Некоторые скучали; другие отяжелели от забот настолько, что не могли откликнуться на слова Каштанова. Ему почти не задавали вопросов, и сначала он огорчался, но потом увидел, что он сам все вопросы предвосхищает, улавливая их по едва заметным движениям слушателей. Привыкший заканчивать свои речи просто по звонку. Каштанов не умел найти эффектного конца и вызвать если не аплодисменты (вот чего уж не бывает в школе!), то хотя бы какое-то одобрение его словам: он неожиданно обрывал себя словами «вот и всё», больше всего боясь наскучить этим усталым людям. И все же он видел, что его речи уместны, что он нужен, что его признают правым, и уверенно чувствовал себя в новой роли, в новых местах, интонациях, словах — они были так же удобны ему, как его коричневый пиджак, свитер, ботинки, — все то, что он раз и навсегда отобрал для школы так точно, что казалось, будто на каждой его вещи нашит фирменный знак «Каштанов». Алексей Алексеевич выступал на собраниях, на педсовете, приходил каждый день к Фроловой пофантазировать на педагогические темы, подолгу разговаривал с учителями и читал, читал, читал — упорно искал скрытые пружины воспитания. В этих размышлениях его неожиданно сильно продвинул вперед один разговор с Мишей Логиновым. С появлением Алексея Алексеевича в новом качестве Миша Логинов, краса девятого класса, кандидат на медаль, первым почувствовал, что отношения в классе приобрели какое-то напряжение. Прежде Миша жил спокойно, большей частью сидел дома, а дома что делать? Учил уроки. Елена Васильевна сказала ему как-то, что замкнутость — это своего рода эгоизм. Он тщательно взвесил ее слова, поскольку не случайно был он лордом-толкователем, дал определения словам «замкнутость» и «эгоизм» и решил, что учительница не права: в эгоизме его обвинить нельзя. «Не совпадает», — заключил он. И все-таки что-то с ним было не так! Он пришел к Каштанову. — Вот есть идеальная жизнь, — объяснял он Алексею Алексеевичу. — Жизнь, какою она должна быть. И есть реальная жизнь. — Миша обвел рукой вокруг себя. Каштанов слушал его внимательно. — И вот, — рассуждал Миша, — не совпадают они. Идеальная жизнь и реальная не совпадают. Вопрос в том, в какой жизни должен жить человек? — 73 —
|