Розенкрейцерское просвещение

Но тем не менее Истина — великая вещь, и, вопреки всем препятствиям, она, как правило, рано или поздно всплы­вает на поверхность. Прощаясь с этой главой, посмотрим на знакомый фронтиспис книги Спрата (см. илл. на с. 308). В центре мы видим бюст Карла II, официального учреди­теля Общества; слева от него — фигуру Фрэнсиса Бэко­на, справа — Уильяма Браункера, первого президента. На заднем плане — книжный шкаф, наполненный трудами членов Общества, и инструменты, которыми они пользу­ются в своих научных занятиях. Рисунок фронтисписа был выполнен Джоном Ивлином, а гравировал его Венце-слав Холлар, художник из Богемии, покинувший свою ро­дину в 1627 г. (возможно, по религиозным соображени­ям) и затем учившийся во Франкфурте у Маттеуса Мериана. (AllgemeinesLexicon der Bildenden Kunstler, статья «Hollar, Wen-zel». (Венцеслав Холлар (1607-1677) в 1636г. познакомился в Кель­не с графом Эренделом, ставшим его покровителем, и с ним в 1637 г. приехал в Англию. Как гравер Холлар пользовался большой извест­ностью. В 1640 г. он был принят на должность учителя рисования принца Уэльского; в 1645-1652 гг., в связи с революционными собы­тиями, жил в эмиграции в Антверпене; в 1652 г. вернулся в Англию и после реставрации Карла II стал рисовальщиком короля. — Прим. ред))

Не правда ли, упомянутые подробности заставляют с новым интересом вглядеться в гравюру, и теперь мы за­мечаем, что на ней присутствует еще один персонаж: кры­латый ангел с трубой, венчающий главу Карла II, основа­теля сего знаменитого Общества, лавровым венком. Ан­гельское крыло осеняет Бэкона. Теперь мы просто не можем не заметить всего этого, как не можем не спросить себя: не хотел ли художник намекнуть на выражение «в тени крыл Иеговы»? Не должен ли был ангел с трубой паном нить читателям о розенкрейцерском «Откровении», о дав­них надеждах, осуществление которых столько раз откла­дывалось, но ныне наконец сбылось?

XIV. ЭЛАЙАС АШМОЛ И ТРАДИЦИЯ ДИ: ИСААК НЬЮТОН И РОЗЕНКРЕЙЦЕРСКАЯ АЛХИМИЯ

Члены недавно созданного Королевского общества старались обходить опасные темы, придерживаться не внушающего подозрений бэкониаинства и избегать любых упоминаний о розенкрейцерских мани­фестах (разве что позволяли себе завуалированный на­мек — как на фронтисписе книги Спрата). Тем более опа­сались поминать имя Джона Ди, только что позорно ос­лавленное в публикации Казобона. И все-таки был в Обществе по крайней мере один человек, в котором тра­диция Ди нашла своего продолжателя. В глазах Элайаса Ашмола (1 Имя Ашмола — возможного кандидата в члены Королевского общества — упоминалось уже на первом собрании этой организации; формально он был избран в январе 1661 г. и стал одним из 114 чле­нов-учредителей; см.: С.Н. Josten, Elias Ashmole, Oxford, 1966,1, p. 135.) Ди оставался заслуживающим всяческого почи­тания магом, чьи писания он собирал в своей библиотеке, а алхимические и магические идеи надеялся опробовать на практике. Ашмол входил в число учредителей Королев­ского общества, а значит, лазейка для «розенкрейцерст­ва» (или, что то же самое, для учения Ди) в этой органи­зации все-таки сохранилась — пусть даже как для «при­ватного» увлечения одного из ее членов.