Розенкрейцерское просвещение

Элайас Ашмол (1617-1692) был убежденным роялистом; в годы гражданских войн и Республики он вел уединенную жизнь частного лица, занятого своими многочисленными ув­лечениями. Алхимик, астролог, антиквар, страстный собира­тель древних рукописей — он как бы вышел из мира философов-герметиков, в котором правили законы магии и рож­далась современная наука. Будет неточным сказать, что его взгляды устарели: на самом деле интерес Ашмола к алхи­мии связан с возрождением, можно даже сказать, с ренес­сансом этой дисциплины в XVII столетии, оказавшим влия­ние на целый ряд известных научных деятелей. Парацель-сова алхимия во многом определила облик современной медицины; химия Роберта Бой ля была порождена алхими­ческим движением; и даже в сознании Исаака Ньютона име­лись удивительные алхимические пласты.

«Алхимический ренессанс» как исторический феномен едва ли получил до сих пор адекватную историческую трактовку. Алхимия, будучи герметическим искусством par excellence, бесспорно относится к герметической традиции, но в ренессансной Италии возрождение алхимии не по­влекло за собой возрождения интереса к герметизму. Па-рацельс преобразовал алхимию, придав ей поистине ре-нессансный характер, и именно эту — Парацельсову — тра­дицию продолжил в своих трудах Джон Ди. Три потока — магия, каббала и алхимия — соединились в розенкрей­церских манифестах, включивших алхимию в герметико-каббалистическую традицию.

Выдающуюся роль в распространении идей новой ал­химии сыграл Михаэль Майер, который не только всю жизнь собирал и публиковал алхимические тексты, но и пропагандировал в своих сочинениях собственную алхимико-религиозную философию. Мы видели, что Михаэль Майер оказал значительное влияние на движение, сфор­мировавшееся вокруг фигуры Фридриха, курфюрста Пфальцского, и что алхимическая «тональность» этого дви­жения немало способствовала его успеху в Богемии. Очень может быть, что беженцы из Германии и Богемии в той или иной мере стимулировали и английское алхимиче­ское движение XVII столетия. Мы знаем о Даниэле Стольции, богемском изгнаннике, приехавшем в Англию и ис­кавшем забвения своих горестей в Майеровых эмблемах; наверняка были и другие, подобные ему.

Всем заинтересовавшимся этой темой я советую взять за отправную точку исследования фигуру Элайаса Ашмо­ла — главного представителя английского алхимического движения XVII в. Обширные собрания рукописей, состав­ляющие архив Ашмола, — не просто коллекция антиква­ра, человека, живущего в прошлом (хотя прошлое действи­тельно его очень увлекало). В бумагах Ашмола содержит­ся множество свидетельств о новом, можно даже сказать, самоновейшем алхимическом движении его эпохи.