Розенкрейцерское просвещение

В своей книге Уилкинс часто упоминает и лорда Веруламского (Фрэнсиса Бэкона), из чего следует, что, по крайней мере в период ее написания, он не придавал боль­шого значения различиям между Бэконовым подходом к науке и традицией Ди — Фладда. А название «Матема­тическая Магия», по словам самого автора, было заимст­вовано им у Корнелия Агриппы, именно так именовавше­го тот раздел механики, связанный с изобретением дико­винных механизмов, которому в основном посвящена книга Уилкинса.

Книга важна для нас прежде всего потому, что пока­зывает мировоззрение и интересы Уилкинса в 1648 г. — в том году, когда в Оксфорде состоялись первые собрания, положившие начало Королевскому обществу (как утвер­ждает Томас Спрат, автор «официальной» истории этого учреждения). Спрат не упоминает более раннюю лон­донскую группу, описанную Уоллисом. Оксфордские же встречи проводились в апартаментах Уилкинса в Уодхэмском колледже, приблизительно между 1648 и 1659 г., после чего группа перебралась в Лондон, где и составила ядро Королевского общества, официально учрежденного в 1660 г. Членами Оксфордской группы были, наряду с другими известными учеными, Роберт Бойль, Уильям Петти и Кристофер Рен. Вспоминая о «раритетах», виденных им в уодхэмских апартаментах Уилкинса в 1654 г., И и лин говорит, что Уилкинс изобрел полую статую со скрытой внутри длинной трубкой, умевшую произносить слова, и что у него было много других «искусно сделанных ма-тематико-магических диковин», — рассказ любопытен как своего рода «жанровая картинка», иллюстрация, соответ­ствующая и тематике «Математической Магии», и самому духу этого произведения.

За годы «оксфордских собраний» (1648-1659) было издано много книг, и в некоторые из них нам стоит загля­нуть, чтобы лучше представить себе ту атмосферу, в кото­рой зарождалось Королевское общество.

Одна из тогдашних литературных новинок имеет пря­мое отношение к истории розенкрейцерства. В 1652 г. То­мас Воан опубликовал (под псевдонимом «Евгений Филалет») английский перевод «Откровения» и «Исповедания». Публикация Воана стала воистину эпохальным событием. Конечно, рукописные переводы розенкрейцер­ских манифестов на английский язык ходили по рукам уже задолго до этого, да и перевод Воана нельзя назвать в полном смысле слова новым, так как он основывается на более ранней рукописной версии. Но то, что розенкрей­церские манифесты появились теперь «в типографском исполнении», к тому же на английском языке, сделало их доступными для значительно более широких кругов чи­тающей публики. Почему их сочли уместным опублико­вать именно в тот момент, я не знаю. Воан, между прочим, кроме этого перевода издал несколько собственных мис­тических сочинений, в которых ссылается на розенкрей­церский миф. Он был братом поэта Генри Воана и имел какой-то конфликт с Генри Мором, кембриджским пла­тоником. По слухам, ему покровительствовал сэр Роберт Марри, впоследствии сыгравший весьма важную роль в формировании Королевского общества.