Розенкрейцерское просвещение

Выражение «Незримая Коллегия», выбранное Бойлем для обозначения группы, с которой он недавно познако­мился, позволяет предполагать, что и он, и его корреспон­денты были в той или иной степени наслышаны о розен­крейцерской истории: ведь, хотя слово «розенкрейцеры» ни разу не прозвучало, в переписке явно обыгрывается давешний розенкрейцерский ludibrium. Итак, переписка Бой-ля оказывается немаловажным звеном в цепи свидетельств, связующих розенкрейцерское движение с предшествен­никами Королевского общества.

Свидетельства эти сами по себе давно известны, но весь вопрос в том, как из известных кусочков голово­ломки сложить осмысленную картину. Для начала я предлагаю подумать еще над одним «фрагментом»: тем фактом, что Джон Уилкинс (см. илл. 35) — капеллан пфальцграфа и фигура первого плана в движении, при­ведшем к образованию Королевского общества (а затем и в самом Обществе), — ссылается в своей книге на ро­зенкрейцерское «Откровение».

В «Математической Магии» (1648), описывая конст­рукцию какого-то особого светильника для подземных работ, Уилкинс попутно отмечает, что такого рода лампу «виде­ли, как говорят, в гробнице Фрэнсиса Роузикросса, о чем подробнее рассказано в Исповедании носящего его имя Братства»1. И неважно, что Уилкинс именует Розенкрей-ца Фрэнсисом, а не Христианом (возможно, ошибочно при­няв часто встречающееся в манифестах написание Fra[ter], «Бр[ат]>> за сокращение имени Fra[ncisJ), к тому же пере­иначивая фамилию Розенкрейц на английский лад. Не­важно, что он утверждает, будто обнаружение гробницы с лампой внутри (речь идет о знаменитом склепе Розенкрейца) описано в «Исповедании», тогда как на самом де­ле об этом говорится в «Откровении». Гораздо важнее иное: приведенная выше цитата ясно показывает, что содержа­ние розенкрейцерских манифестов было ему известно.

Как я уже отмечала в другом месте, «Математиче­ская Магия» Уилкинса в большой мере базируется на раз­деле о механике из Фладдовой «Истории Макро- и Мик­рокосма», опубликованной в Оппенхайме (Пфальц) в 1619 г. Для самого же Фладда источником вдохновения послужил тот краткий обзор математических, или «вит-рувианских», дисциплин, который Ди опубликовал в ка­честве предисловия к сочинениям Евклида (1570). Уилкинс вовсе не скрывает, сколь многим он обязан и Ди, и Фладду, — наоборот, он часто ссылается на труды обоих ученых. Интересно, что в своей книге Уилкинс уделяет большое внимание различным автоматам, говорящим ста­туям и другим подобным творениям «механической ма­гии». Он, в частности, описывает говорящую статую Мем-нона, порожденную совместными усилиями магии и нау­ки. Пристрастия Уилкинса в механике очень напоминают увлечения хайдельбергского двора в период, предшество­вавший богемской катастрофе; а его ссылка на перечис­ленные в «Откровении» диковины из гробницы Христиа­на Розенкрейца свидетельствует, по моему мнению, о том, что он воспринял этот манифест как аллегорию, прославляющую чудотворную силу науки.