|
Как только командир понял, что судьба людей и корабля зависит исключительно от него, так сразу в его действиях появилась уверенность и сноровка сродни дирижёру оркестра. По трансляции отдал приказ: „Команде, кроме вахтенных, немедленно собраться в кормовых кубриках”. Затем спустился в машинное отделение и начал вслушиваться в работу винтов. Уловив только ему понятный момент, прибавил обороты правого винта. Корабль ответил мелкой вибрацией, значит, ход неверный. Вернул обороты к прежнему значению и ту же операцию выполнил с левым винтом. Почувствовалось натяжение корпуса с лёгким разворотом. Подождал когда движение уйдёт в натяг с невидимым препятствием, отпустил левый винт и ту же процедуру проделал с правым винтом. Получилось! Так проникая чутьем в подводную обстановку и всматриваясь мыслью в песчаный рельеф морского дна, командиру удалось снять с?дно с мели и рискуя повредить корпус отодвинуть ближайшие льды, временно оставаясь на плаву. Для дальнейшего движения к воде позарез нужна штурманская станция. Начальник радиотехнической службы Мешков приказал Гордееву прекратить скалывание ледового слоя и немедленно восстановить станцию "Нептун". На ходовом мостике царил беспорядок. Повсюду были расстелены множество схем почти всех блоков аппаратуры, закреплены по штормовому средства измерений, висели паяльники и прочие предметы прошлого усердия. Командирам по возрастающему подчинению было доложено о выходе локатора из строя по неизвестной причине и невозможности её восстановления своими силами. Такие же доклады последовали по всем остальным суд?м. И если бы не трагичная ледовая обстановка, то корабли легли бы в дрейф, с материка за сотни километров был бы вызван вертолёт с флагманскими специалистами и те долго искали бы причину, но непременно нашли бы, и эскадра вновь обрела бы свободу. Но сейчас ... под тяжестью льда ... И такие удивительные случаи на флоте не редкие. Командиры, готовившие северный поход, знали, что корабли строились для южных широт и они просто обязаны помнить недавнее бесшабашное отношение к северу, закончившееся гибелью "Челюскина", и предусмотреть атаку северной погоды на эсминец, снаряжённый по летнему плану. Но ни топоров, ни пил и ломов, ни шипованой обуви, ни противозамерзающих жидкостей, ни непромокаемых плащей, ни предписаний, будто собрались на прогулку по тёплому морю. Восстановить, да ещё немедленно! Как бы это не то, что сделать, а хотя бы осмыслить? Гордеев привалился спиной к холодной переборке и в размышлениях, кажется, вздремнул. — 97 —
|