Пучина людская

Никакого переполоха дома не было. Пришёл – вот и хоро­шо! Замёрз – так зимой это иногда случается! Подарки – не лиш­нее: порадуем соседей и себе что-то оставим. Тем временем тело начало оттаивать. Полуторачасовая прогулка босиком по морозному снегу с ветром даром не прошла. Ступни и голени, исподволь разгораясь, вскоре запылали огнём. Казалось, что их обжигает кипяток. И это успокаивало, ибо коль ощущаются конечности, то обморожения нет, а резкие впечатления в но­гах так не в первый же раз? Хуже обстояло дело с ушами. Они по мере оттаивания стали обвисать, всё больше вытягиваться в длину и вскоре дотянулись до плеча. Если срочно что-то не предпринять, то они отпадут вовсе и вместо ушей на голове останутся обрывки хрящей. Но что можно предпринять в де­ревне после войны, где о чём-либо медицинском не было да­же намёка. Всякое происшествие на селе обычно сводилось к растиранию самогоном, а в особо грозных случаях – первачом.

Побежали по соседям. Ко вторым петухам нашли всё-таки чекушку драгоценного продукта. Стали осторожно сма­чивать студенистые волокна. Вскоре появились первые пока­лывания, а за ними давящая боль. Перебинтовали, плотно уши прижав к голове. И ползком на спасительную печь.

Утром о случившемся уже знало всё село. Первым пришёл колдун Загор Дёмин. На вот тебе мазь заговоренную. Втирай постоянно. Держи в темноте, в рот не бери, осеняй крестом. Поставлю на теле знак охраняющий и нарисовал молочайной палочкой на груди круги, проткнутые извилистыми линиями. Маланья и Палажка принесли волшебные настойки из трав, собранных на Троицу, а Надя Макарова успокоила тем, что, мол, зато на всём селе ты будешь один такой без ушей, и что вечной дружбе это не помеха и даже наоборот: в следующий раз уже нечего будет отмораживать и можно жить не кутаясь. Ликовала только Ленка Бритвина: „Я же вам говорила, что его раскусят и вытурят! Так и случилось. А все эти приёмчики – очередная хитрая выдумка, чтобы скрыть свой позор!”

Через неделю смазываний, промываний и смены бинтов начала слезать кожа. На ногах она отделялась большими лос­кутами и не больно, а вот на ушах болезненные шелушения трескались до крови, и требовалась посторонняя помощь, кото­рую неоткуда было взять. Выручила Проня. Она отдала един­ственный осколок зеркала, и теперь можно было изловчиться и самому разобраться в складках свисающих ушей.