Пучина людская

За свои десять лет жизни Гордеев проделывал такой путь несчётное число раз. Вот и сейчас он изогнулся в пояснице, сел на черень и намерился свесить ноги, однако ноги упёрлись в стену. Подумаешь! Невелика беда: надо всего лишь развер­нуться и проделать всё сначала. Развернулся, проделал и ... опять стена. Ну и что? Значит, не туда развернулся и надо всё сделать правильно! Новая попытка и прежний результат: куда бы ни направил ноги, они неизменно упирались в препятствие.

Замурован! Везде сплошная стена. Стал накатывать страх. От отчаяния пришла спасительная догадка: если не вертеться куда попало, а упереться руками в стену и, непрерывно пере­мещаясь по ней пальцами, можно пройти по кругу и где-то да окажется проём для спрыгивания на грубку. Однако по при­кидке прошло уже так много времени, что пройдено несколько кругов, а спасительного проёма как не было, так и нет. Страх сменился паникой. Попробовал кричать, но от испуга крик не вылетал из горла, а тишина только подтверждала: похоронен!

Накативший ужас стал сменяться безразличием, как предвест­ником потери сознания. Пропал даже напор к сопротивлению.

Но вдруг в безмолвии что-то проблестнуло. Сначала еле различимо, но постепенно свечение крепло и превращалось в цветную струну. Она была совсем тонкой, однако, в ней всё же явно обозначались переливы всех оттенков радуги. Гордеева это не обрадовало и не озадачило. Он потянулся к ней, она ста­ла отходить и так ползком по черени вслед за свечением до­брался, наконец, до лаза с печки и без всякого спрыгивания на пол, как заворожённый, пошёл за искристым светом во двор, затем залез на вершину вербы и увидел рождение танцующе­го солнца. Над горизонтом поднялся сначала один луч, потом два боковых и по мере восхода засиял четвёртый, завершаю­щий рисунок креста. Все лучи были образованы множеством дисков солнца, которые весёлой пляской от центра фигуры до концов её лучей вырисовывали танец радости и торжества.

Пляшущее солнце озаряло небо, сияние разгоралось и су­лило счастливую жизнь. Без войны, без голодовки, батрачест­ва и воскресника. Гордеев всё же пришёл в школу и пытался оправдаться, но больше никто танцующего светила не видел.