|
Вспоминается 1980 год, когда я получил первое представление о динамической медитации. И этого оказалось достаточно, чтобы разбудить вулкан ярости и страха, до той поры дремавший за фасадом моей одухотворенности. Ночь накануне моего первого очного знакомства с, медитацией стала самой кошмарной в моей жизни. Я постиг квинтэссенцию жуткого пророчества святого Иоанна, скрывавшуюся между леденящих душу строк о людях, пытающихся укрыться под камнями и горами, дабы избежать встречи с «откровением истины». Мгновения ночи тянулись мучительно долго, вызывая ощущения послойного шелушения кожи от сильного загара. Я ерзал с боку на бок и метался во сне, ежеминутно просыпаясь и вскидывая голову. В конце концов, вскочив с постели, я бросился в ванную, где в зеркале увидел опухшее лицо со щелочками глаз человека, оглушенного собственным страхом. Я словно приклеился к полу. Я не мог двинуться назад и не испытывал желания двинуться вперед, к тому тайному, что сделал бы явным медитативный катарсис. Корчась в лихорадке,тропической ночи под влажным от пота покрывалом, я проклинал на чем свет стоит себя, Ошо, медитацию и всех мистиков, которые тревожат человеческий сон. Я чувствовал, что если зайду слишком далеко с этим экспериментом по медитации, то дойду до такого состояния, когда уже больше не смогу вновь погрузиться в этот глубокий сон. Признаюсь вам, читатель, что после испытания той ночи я вижу страх обнажения истины в каждом из нас, ибо мы не хотим просыпаться. Мы отвергаем счастье, не желаем подлинной свободы, поскольку для достижения их должны вступить в борьбу со всем тем фальшивым и приковывающим к месту, что в нас находится. Быть медитатором — значит стать матерью, дающей жизнь нашему собственному внутреннему ребенку. Учитель и медитативная техника — акушер и повивальная бабка. Они могут помочь вам, поддержать руку и подсказать, что следует делать, но родовые муки вам придется испытывать в одиночку. Никто так, как вы сами, не сможет ощутить начавшиеся схватки. Притащившись все же в 6 часов утра на сеанс медитации, я кое-как умудрился затолкать себя под широкий куполообразный навес, где тотчас смешался с огромной толпой таких же нетвердо держащихся на ногах медитаторов. Шлепая босыми ногами по холодному каменному полу, мы то и дело сталкивались лбами, закрывая обзор и мешая друг другу. Всех заставил собраться с силами первый удар гонга, возвестивший о том, что через несколько мгновений тишину утреннего воздуха разорвет апокалипсическая музыка Дейтера. Со звуком гонга шнур, стягивавший корсет моего заглушаемого страха, дал слабину, и моя моделированная личность растворилась в предрассветной мгле. — 272 —
|