|
Для меня это было и остается пределом медитации. Это в равной степени и блаженство и смерть. Самосозерцательные приемы медитации убедили меня в том, что мои мысли были «моими» не более, чем ветер, проносящийся сквозь пустые мечты. При первом же глубоком погружении в самосозерцание ко мне пришло осознание того факта, что «этот Джон Хог» представлял собой вымышленного героя романа, написанного целым коллективом соавторов, в число-которых я не входил. Имя, религия, гражданство и в конечном счете личность использовались как кирпичи для постройки узилища для аутентичного существа, произведенного на свет моими родителями. Первые кирпичи для клеймения изготавливались из мягкой необожженной глины, и ребенку их разрушить не составляло особого труда. Однако в возрастном интервале от семи до четырнадцати лет кирпичи, затвердев, превратились в неподатливый камень. Оставаясь живым существом, я стал мемориальной статуей самому себе. Мальчик хватал эти каменные ярлыки с такой же жадностью, с какой ловил материнскую грудь. А что еще ему оставалось делать? Этому ребенку нужны были взрослые, а взрослые считали своим долгом вышколить его в соответствии с требованиями мира лжи и ограничений. Бессловесное дитя трансформировалось в легковерного юношу, который внимал речам ученых лицемеров общества — священнослужителей с необузданной фантазией, — которые, если не считать своего же оглушительного рева, никогда не сталкивались с тем, чему учили — богами, небесами и преисподними. Юноша дорос до заключенного в эмоциональную и психологическую тюрьму молодого человека. В возрасте двадцати одного года, вкусив прелесть медитационного избавления от бремени личностной принадлежности, Джон осознал, что его «будда» превратился в рудимент. «Просветленный» был понижен в звании до «некогда просветленного». Страх стал его постельной подружкой, а самоограничение — постельным бельем. Как и любой медикамент, медитация способна вызывать чувство горечи. Первоначально она может вызвать боль даже более мучительную, нежели сама болезнь. Больные раком зачастую стараются избегать тех единственных методов лечения, которые могли бы привести к положительному результату. Однако если они все-таки решают бороться за жизнь, то рискуют прибегать к болезненной химиотерапии или облучению. Оставив мысль о карьере оперного певца, я решил рисковать. Я начал задавать те детские вопросы, на которые взрослые предпочитают не давать ответа. А вопросы были по существу. Почему я несчастлив? Почему я боюсь? Кто я? ^Поначалу я испытывал обычный для нашего времени набор медитаций, повышающих психическую энергию. После четырехгодичной практики я мог видеть ауру, читать мысли и т:п. И тем не менее основные условности моего существа оставались скрытыми. Путешествуя в астральном мире, я испытал множество восхитительных ощущений, но они ни на йоту не подвинули меня к осознанию того, «кто» открывает и закрывает путь в астральные сферы. Кто видит ауру? Кто в действительности раскупоривает чакры? Кто читает мысли? Кто является той загадкой, которую иногда с такой точностью предсказывает будущее? — 268 —
|