О полилогии А.С. Шушарина

Однако А.С.Шушарин сам почувствовал, что-то не так в его оптимистических рассуждениях о победе «интеркультурации» над силами зла. И вот он решил спуститься на грешную землю, продолжая, тем не менее, смотреть на происходящее в современном мире через розовые очки утописта. Он дал следующее пояснение: «Гуманизм не может сразу ликвидировать эгокультурность, но он уже ставит стихию Случая под «федеральный» (институциональный, метагосударственный) контроль в форме интеркультурных («интернациональных») властных структур, начинающихся уже в самих низах бытия. Происходило это пока в основном, во-первых, вследствие и средствами же эгокультурности (чаще в войнах). Происходило это также, во-вторых, по правилу «против лома нет приема, окромя другого лома», т.е. подавлением более страшного по последствиям этнонационализма средствами и мифом другой эгокультурности (в частности, «классовой» или имперской). А в-третьих, происходило это и происходит в условиях пока господствующего состояния всемирной эгокультурности, т.е. в форме резко конфронтационной (в значительной мере недавней бывшей биполярной) дивергенции «своих» и «чужих», и даже иногда в пределах реального социализма со своими дивергенциями, что наитяжелейшим образом влияло на социализм в целом, на его же внутренние процессы вплоть до рецидивов и нынешнего обвала» (Цит. изд. т.4. с.390-391). Пока совершенно не ясно, что это за «федеральный» (институциональный, метагосударственный) контроль в форме интеркультурных («интернациональных») властных структур, начинающихся уже в самих низах бытия». Наверное, это уже не ООН, а нечто новое, более авторитетное. Однако из последующего текста можно понять, что стимулировало оптимизм А.С.Шушарина в отношении процесса «интеркультурации». Этим стимулом был позитивный опыт СССР и стран социалистического лагеря, где, пользуясь терминами А.С.Шушарина, осуществлялась не политика «эгокультурности», а «патернализма», или говоря человеческим языком, политика международного сотрудничества. Следовательно, логично сделать вывод о том, что новый тип отношений в мире возможен только в том случае, если социализм будет господствовать в глобальном масштабе. И дело совсем не в какой-то «интеркультурации», а в социальном преобразовании. Однако как не хочется А.С.Шушарину признать правоту марксизма! Ему обязательно надо доказать, что дело не в социально-экономических отношениях, а в отношениях культур (без признаков какого-либо экономизма !).

И еще об одной «подвижке» или трансформации мировоззрения А.С.Шушарина следует сказать. Во-первых, он все-таки признал за марксизмом право претендовать на некую положительную роль в становлении идеального социализма («…по происхождению идеология социализма возникла впервые в истории на пусть и узкой, но уже научной основе марксизма (не просто коммунизма!), а точней, даже теории Маркса, «Капитала». Как произошло потом «приземление», экзотеризация, прагматизация, сама идеологизация (и мифологизация) – вопрос, как это было показано, совершенно другой. Но научно-профессиональный генезис идеологии не может быть никем оспорен» (Цит. изд. т.4. с.399)). И второе. А.С.Шушарин выступил защитником однопартийной системы в СССР, положительно оценив роль КПСС в строительстве социализма. Вот что он писал на этот счет: «Исторически» же о партии в тяжелейшие уже постреволюционные времена, если угодно, в эпоху сталинизма (30-е гг., война, послевоенные годы), можно опять же специально сказать словами ее же некогда непримиримого противника Н.В. Устрялова из его письма Г.Н. Дикому в 1935 г. (здесь из все той же превосходной коллекции С.Б. Чернышева): «Великая стройка наших дней есть, несомненно, дело великого русского народа (и не только «русского», надо полагать, потому как и сам Устрялов уже давно пришел к модернизации «евразийской идеи» в пользу «советского национализма». – А.Ш), но – народа, организованного и направленного ведущим партийным слоем<…>Да, партия мучила и мучит народ, но без этих мук, разумеется, не было бы и материала для пореволюционного пафоса, не было бы ни пятилеток, ни социальной правды, ни национальной силы, которыми он, этот пафос, теперь вдохновляется». К 50-м гг., надо полагать, понятно, что и «муки», и «пафос» шли уже на убыль.