Перевоплощение

Жителю Запада с его идеей сверхличности и твер­дой верой в бессмертие личного сознания трудно найти утешение и покой, следуя путями восточной мысли. Для него в бездеятельной силе из буддийских учений заключено нечто отрицательное. Но Восток наторел в завоеваниях, грабеже и власти. Он внут­ренне осознал бесполезность и непостоянство вре­менного превосходства. Восточный монах отвраща­ется от иллюзии мира и обращается к реальности Закона и находит в нем совершенный кодекс жизни.

Для рядовых мужчины и женщины нирвана не представляет животрепещущего интереса. Она — результат развития, намного превышающего возмож­ности среднего человека. Архаты размышляют о ни­рване, но для «домохозяина» задача заключается в том, чтобы хорошо жить теперь и не занимать голо­ву бесполезными размышлениями о недостижимом.

Единственным оправданием необходимости об­суждения нирваны в книге, посвященной перевоп­лощению и карме, служит то, что в основе разумной жизни должно лежать рациональное представление об истинном смысле жизни. Веря в рай и ад, мы никогда не сможем жить в соответствии с Законом. Пока посмертное состояние ассоциируется с пре­красным городом с украшенными драгоценными камнями вратами, невозможно продумать жизнь до конца или выстроить ее, имея целью личную чест­ность. У отдельного человека должно хватить реши­мости твердо определить, достаточно ли у него муд­рости, чтобы отвергнуть идею царства небесного и обратиться к концепции нирваны.

Нирвана — это временное прекращение любых действий, неизбежный результат углубленного зна­ния философии; это поистине состояние сущности, незапятнанной и несоставной; это чистая природа, приостановка деятельности как следствия полного понимания цели и плана бренного существования.

Вера в перевоплощение и карму совершенно бес­полезна, если она не связана с обоснованной докт­риной, касающейся конечного состояния человека. После физической смерти личность, согласно пред­ставлениям тибетцев, попадает в западный рай, чу­десное место пребывания Дхьяни-будды Амитабхи. Здесь развоплощенная сущность бродит по садам Сукхавати, садам блаженных мертвых.

Эта концепция мало отличается от представления о райской сфере, существовавшего в ранней христи­анской церкви. Теологи хотели бы, чтобы мы вери­ли, что добродетельные души обитают в таинствен-

ной стране довольства и красоты. Таковы же и еги­петские сады Аарру* и страны удовольствий у по­здних греков. Это и Вальхалла*, где пируют собрав­шиеся вместе скандинавские герои, и райские охот­ничьи угодья краснокожих, где храбрые индейские воины строят вигвамы на небесах и ловят сетями призраков.