Живые души, или похождения Лебедько

Тут уже встал с кресла и Владислав Евгеньевич, начавши перемещаться из угла в угол, он почуял азарт, с одной стороны из этой точки можно было переходить к Джокеру, а с другой, хотя пока и не явно, начал вырисовываться некий козырь, возможно даже сам Джокер, которым он — Лебедько готов будет побить все карты Карамболя и его продувной жены, пройдя испытания «вычитанием». Подойдя к Григорию Михайловичу, сидящему подле компьютера, вплотную, он тихо произнёс: «Вы, как мне кажется, запутались. Я отлично понимаю, что вам неймётся меня, во что бы то ни стало, окунуть лицом в грязь, но спешу вас уведомить, что уж в этом-то я, как раз таки, страха и не ведаю. Окунайте — посмеюсь вместе с вами. А сейчас вы, извините, противоречите сами себе»

У Евфросиньи Сергеевны аж книга из рук вывалилась и громко хлопнула об пол. Карамболь же, сглотнувши слюну, нашёлся что ответить на столь наглый пассаж нашего героя: «Что же, приятно слышать глас не мальчика, но мужа. Только вот насчёт меня вы как-нибудь ошиблись. Я не противоречу сам себе, а как раз таки мыслю диалектически. Интересен не сам по себе Господин, и не сам по себе Раб, но зона перехода от Раба к Господину. Да Господином можно родиться, но Господином можно и стать, испытав всю глубину страха Раба, преодолев его, победив и придя к высшему идеалу — идеалу самопожертвования». С дивана послышался голос Евфросинии Сергеевны: «Нахал! Нахал и жулик. Видали и не таких. Гони его, Гриша, а то он будет тут у нас спектакли разыгрывать», - «Не всё же вам их разыгрывать, - огрызнулся в её сторону наш герой, - Григорий Михайлович, давеча в трактире я имел удовольствие услышать из ваших уст о Джокере. Что это такое, расскажите бога ради». Карамболь усмехнулся: «Вот только «бога ради» не нужно! Джокер бога-то, как раз, кверху тормашками и опрокидывает. Я, собственно, к тому и вел, говоря о диалектике перехода от Раба к Господину, да вот только вы мне не дали договорить. А ты Ева погоди, не горячись, парень ещё найдёт, где споткнуться», - лицо художника изобразило обаятельнейшую улыбку, он даже отечески похлопал гостя по плечу, - Это я уж вам, так сказать, антр ну говорю, коли у нас разговор в открытую пошёл. Ну-с, что вы желали бы знать о Джокере?».

У Лебедько заранее был припасён вопрос: «В колоде карт Джокер может заменить любую, как то выгодно игроку, ему можно придать статус простой шестерки, а можно короля или туза. В системе арканов Таро, это аркан, подчеркивает безумие, как без-умие, как высшую степень знающего незнания и ведающего неведения, спонтанность и импровизацию, игру в жизнь. Но что же такое Джокер в вашем понимании? Архетип какой или что?», - «А вы что сами в Джокеры метите?», - иронично отозвался художник, и тут же вослед ему раздался голос Евфросиньи Сергеевны, - «Метит, ишь, каким барином тут уселся, делает вид, будто ему все с гуся вода. Но Гришу не проведешь, он с вас враз штанишки спустит да по голой заднице-то отшлепает!». Наш герой, обернувшись в её сторону и изобразивши на физиономии своей некую смесь наивности и даже подобострастия, молвил: «Зачем же вы эдакие-то гомосексуальные коннотации, насчет штанишек и голой задницы? Помилуйте, я совершенно не имею в планах как-либо провести Григория Михайловича, я приехал издалека за знаниями, которыми он располагает. А в Джокеры я не мечу, из меня разве что картонный Джокер получится, настоящий Джокер это вы, Григорий Михайлович!» Женщина не унималась: «Гриша, не покупайся на эту откровенную поганую лесть!» Однако, Карамболь, казалось, был настроен более миролюбиво. Изящно переместившись от компьютерного столика к дивану, он уселся рядом с женой и, положивши руку ей на колено, произнёс: «Спокойно, Ева, я ценю здоровую самокритику. Посему пока посудачим о Джокере, хотя некий подвох от нашего гостя я ой как чую! Итак, для вас, видимо, не будет секретом факт, что большинство людей только и мечтают о том, чтобы, образно говоря, задница была в тепле. Полагаю, голубчик, что и вы этим грезите, хотя на виду стремитесь показать, что вы решительно отличаетесь от толпы». Владислав Евгеньевич открыл, было, рот, приготовляясь возражать, но художник властным жестом остановил его порыв: «А ведь, когда задница таки оказывается в тепле и покое, то, спешу вас заверить, тут-то и наступает смерть души. Возможно, вы когда-либо переживали на собственной шкуре, что обнажение каждого нового конфликта и противоречия, кои раннее были вытеснены, приводит, мягко говоря, к некоторому усложнению жизни. Почему? Да потому, что после этого приходиться принимать во внимание всё больший круг жизненных обстоятельств. Жизнь становится более сложной, с одной стороны, но и более уникальной с другой. Вам это надо?». Гость замялся: «Как говорится, и хочется и колется», - «То-то же! Однако, продолжим. Что получается? Проходя через обнажения всё новых противоречий и научаясь принимать их, не вытесняя обратно, человек расширяет своё сознание на всё новые и новые обстоятельства, которые раннее были за бортом сознания. Вместе с этим может и появиться определённый ресурс, для того, чтобы быть готовым к обнажению следующего слоя противоречий, более глубоких и более болезненных. Образно говоря, глаза открываются всё шире, но у человека уже есть силы, чтобы не закрывать их больше, а видеть, неким образом, возвышенно то, от чего раньше хотелось сбежать и забыться, но не всякому это дано. Вам вот, как мне видится, не дано». Тут и Ефросинья Сергеевна встрепенулась: «Куда ему, доходяге!». Лебедько молча снёс оскорбление, не поведя и бровью. Художник же продолжал, как ни в чём не бывало: «Так вот, Джокер, голубчик вы мой, как раз и есть та сила, которая принуждает душу работать, естественно, ежели человек к этому готов. Работа души, как раз и состоит в том, чтобы, несмотря на болезненность обнажающихся противоречий и конфликтов, не дать им вытесниться опять, а сохранить их в сознании и выработать по отношению к ним определённую позицию, как правило, возвышающуюся над личными амбициями».