|
В русскоязычной литературе термин "моральный ущерб" подвергается критике многих авторов. П.М.Курис считает, что употребление этого термина "может создать ложное впечатление, что имеется в виду ущерб морального, а не правового характера", и поддерживает мнение тех, кто делит ущерб на материальный и нематериальный. Как видим, речь идет не о существе понятия, а о терминологии. На многих языках термин "моральный ущерб" имеет значение, весьма близкое к нематериальному ущербу. Во имя единства международно-правовой терминологии целесообразно пользоваться термином "моральный ущерб", понимая под этим все виды нематериального ущерба. О необходимости этого свидетельствует, в частности, тот факт, что в международной практике, включая арбитражную, термин "нематериальный ущерб" используется. Из всего ранее сказанного следует, что в случае правонарушения наличие материального ущерба не является необходимым условием предъявления претензии о возмещении. "Моральный ущерб" также может возмещаться. В ходе арбитражного процесса по делу "Рейнбоу Уорриор" было высказано мнение о том, что "в теории международной ответственности наличие ущерба является необходимым условием, создающим основу для материальной ответственности и предоставления возмещения". Мнение о том, что лишь ущерб и материальная ответственность влекут за собой обязанность возмещения, не нашло признания. Впоследствии стороны согласились с тем, что "последствие противоправных действий против нематериальных интересов, например, действий, затрагивающих честь, достоинство или престиж государства, у пострадавшего государства появляется право на получение адекватного возмещения, даже если эти действия не повлекли за собой денежных или материальных убытков для государства-истца"*(528). В своем решении арбитраж присудил денежную компенсацию за моральный ущерб пострадавшему государству. Таким образом, понятие "вред" охватывает как материальный, так и моральный и юридический ущерб. Оно также охватывает как те виды вреда, которые влекут за собой обязанность реституции и компенсации, так и те, которые порождают обязанность сатисфакции. Пункт 2 ст. 31 касается еще одного существенного вопроса, вопроса о причинно-следственной связи между противоправным деянием и вредом. Обязанность предоставить полное возмещение возникает лишь в случае вреда, "причиненного международно-противоправным деянием". Это значит, что подлежит возмещению лишь вред, явившийся результатом противоправного деяния и относящийся к нему, а не любые иные последствия, связанные с противоправным деянием. Из п. 2 ст. 31 также следует, что эта статья не касается случаев причинения вреда деяниями, не запрещенными международным правом. — 170 —
|