|
Я вспомнила, как Карлрс пытался шокировать меня следующей историей: «Нэнси и Патси застали Муни и Фло, которые занимались диким сексом на кушетке — по двадцать оргазмов у каждой! Маленькие девочки настолько перепугались, что убежали домой, — Нэнси застегнула им молнию на спальном мешке аж до носа! Wowie Zimbowie! Это было фантастически, amor! Ты бы видела их лица, на них был неподдельный ужас!» Сцена была слишком комичной даже для меня, и я не поверила в нее. Оказалось, однако, что эту скабрезную историю рассказывали не каждому. Однажды за ланчем, где, кроме меня, были Соня и Астрид, Карлос нарисовал на салфетке пенисы участников группы, странно исказив их. Я боролась (неудачно) за обладание салфеткой. Позже я узнала, что Карлос без всякого объяснения попросил мужчин из группы показать ему свои пенисы. Сомневаюсь, что Бадди был одним из них, и мне пришло в голову, что он не слышал самых непристойных рассказов Карлоса. По ночам я стала слышать голос Карлоса, он дружески советовал мне писать книги. Десять лет назад, в Беркли, мне как-то почудился его голос, и потом я спросила, действительно ли он говорил со мной, когда мы были не вместе, или я совсем сбрендила. Он ответил: «Я разговариваю с тобой постоянно, пепа, это старый прием магов, я говорю в твое левое ухо». Я восприняла это как благословение. Если бы я не боялась дурной славы и злословия, то сказала бы, что Карлос исполнил свой долг перед моим отцом, неважно, выдумал ли он эти голоса по ночам или нет. Он обещал Ирвину, что сделает все, что может, чтобы освободить его запутавшуюся дочь. Карлос полагал, что в моем случае истина сделала бы меня свободной, — а свобода заключалась в том, чтобы беспристрастно излагать свою историю на бумаге. Круг замкнулся, когда я последний раз увидела Фифи. Гвидо стремился загладить вину за свое паршивое поведение. Он послал мне шуточное электронное сообщение, в конце которого по иронии судьбы оказалась ссылка на порносайт. Все это показалось мне забавным, но по сути являлось грубой и безликой попыткой наладить общение. Я надеялась, что дружбу еще можно спасти. Но надеяться риско- ванно. Надежда порождает мечты о безопасности, которая слишком часто в моей жизни превращалась в кошмар. Когда я писала эту книгу, у матери случился удар Я постепенно разрывала связи с последними членами своей «магической семьи» и уже дважды пыталась, но неудачно, наладить отношения с мужчинами из «внешнего круга». Груз потерь тянул меня в мой собственный ад: возвращение ночных кошмаров, где был Карлос и другие члены группы, клиническая депрессия и полный перечень симптомов постграв-матического стрессового расстройства. — 266 —
|