Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой

Эллис, говорила она мне, мы должны были ис­пытать силу духа женщины, поэтому «одна из нас приводила к ней другую женщину» — такому остра­кизму подвергались все, это было обычным делом. Именно в этом состояла истинная причина моей отставки после того, как я приютила Фифи. Но мне до сих пор непонятно: зачем изгнали новую, гото­вую работать сводницу.?

Я вспомнила рассказ Флоринды о том, что она, живя в вествудской квартире недалеко от Карлоса, ревновала его и подглядывала из-за двери, как при­ходят и уходят конкурентки. Наконец она победила свои грязные чувства. «Я не такая, как ты, Эллис, я не обращаю на это внимание. Мне насрать, кто там был раньше или кто придет после». Однажды она пожа­ловалась, что ей тяжело обслуживать Карлоса, ме­нять и гладить его простыни, а я совершила оплош­ность, посоветовав, как нужно поступить. Она впи­лась в меня взглядом, —я не имела права так шутить, — и предупредила: «Если ты не переста­нешь ревновать, подумай, что с тобой произойдет, когда ты увидишь его в кровати с одной или даже несколькими женщинами? Поверь мне, это вполне

может случиться».

Этот разговор напомнил мне одну из первых встреч с Карлосом, когда он сказал, лежа со мной в постели: «Ты моя жена, и теперь ты — львица. Иди и охоться для своего мужа, принеси ему магические дары. Твоя задача — принести свому мужчине энер­гетические подарки. Ты должна это делать. Я твой мужчина!»

Когда я пришла вечером домой, то взяла ручку, лист бумаги и составила список возможных энерге­тических подарков для Карлоса Кастанеды. Что мож­но подарить магу, у которого все есть? Билет во второе внимание? А существовала ли дорога туда? Я остановилась на сокровище из древнего Египта — маленькой статуэтке в немыслимо дорогом анти­кварном магазине Беверли Хиллс, покупка которой нанесла существенный урон моему бюджету. Но она была так красива! — некий символ страсти, — ниче­го подобного в этом магазине больше не было.

Статуэтку упаковали в коробку, и я преподнесла ее Карлосу, ожидая, что он вскроет упаковку, но он отложил подарок в сторону. Эту статуэтку я больше никогда не видела. Когда неделей позже я спросила у Карлоса, понравилась ли она ему, он просто фыр­кнул. Я была обижена и удивлена: — Она символизирует страсть, mi amor, — ска­зала я, оправдываясь.

— Страсть, — пробормотал он, глядя в сторону, чтобы скрыть гримасу

Расстроенная до слез, я рассказала эту историю своей подруге Салли, и она, покачав головой, ска­зала: «Я говорила тебе, Эйми (она действительно говорила), что „охотиться для своего мужа, как львица» означает приводить к нему женщин». Салли всегда по-доброму ко мне относилась и ни разу не упрекнула в невежестве или слепоте: она видела, а я нет. В таких вопросах Салли оказывалась права.