Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой

Глава39

ПОСЛЕДНИЕ ВИЗИТЫ К МОЕМУ МУЖУ

Ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь

с матерью ее, и невестку со свекровью ее.

И враги человеку домашние его.

Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели

Меня, не достоин Меня.

Ев. от Матфея, 10:35-37

До самой смерти Карлоса я встречалась с ведь­мами ежедневно, но редко видела его самого. Наши короткие встречи были бессистемны и сюрреали­стичны. Последний раз мы занимались любовью больше чем за год до его смерти. Я помню эту встречу — она была особенно страстной, и мы даже поклялись убить друг друга. У нас была старая шут­ка: я стремительно натягивала одежду, притворяясь, что сбегу, если мы снова не займемся любовью, а Карлос ловил меня, любовно тянул в объятия. Той ночью я сказала: «Я ухожу отсюда! На сей раз мы действительно сделали все!» Он устало засмеялся и попытался встать с кровати. Мы оба колебались. Затем он проводил меня до дверей, как всегда на­стаивая, чтобы я пожелала ему спокойной ночи по телефону. Когда я позвонила ему пять минут спустя, он уже спал, сонно ответив: «А это ты, пепа. Иди спать... Прямо сейчас...»

Как-то ночью, за несколько недель до этой встречи, я вызвала приступ раздражения у Карлоса. Мне показалось, что я заговорила прежде, чем было разрешено, или проявила слишком много пыла в неподходящий момент, и это заставило нагваля опу­ститься до ханжества. Карлос разъярился и прика­зал, чтобы я оставила его спальню. Я сделала нечто беспрецедентное: скрестила руки на груди и отка­залась уходить. Это был большой риск: даже жен-щина-нагваль ушла, когда он вышвырнул ее в три утра за неспособность контролировать себя во сне! Но я знала, что если я сейчас уйду, могут пройти месяцы, прежде чем он позволит мне вернуться. Ме­сяцы я буду сидеть в последних рядах класса и пла­кать, месяцы ходить с моей дикой шваброй завит­ков — постоянном напоминание о наказании, — я уже не единожды проходила эту сцену позора, предпринимая затем отчаянные попытки вернуть­ся. Месяцы новых наказаний... От этой мысли мне захотелось свернуться калачиком и умереть.

Особенно ядовитой репликой было напомина­ние о моем пагубном сходстве с Гвидо Манфредом. По этому поводу была произнесена напыщенная речь, в которой пункт за пунктом перечислялись наши грехи: «Вы оба думаете, что вы такие крутые, но вы уже дряхлые старики! Но хуже всего то, что вы — порнографы! Порнографы!» Он говорил, а я сидела, скрестив руки на груди, и слушала все это, не делая попыток уйти или возразить. Когда гнев Карлоса иссяк, он сказал: «Видишь, я прав?» Я кив­нула. Он стал целовать меня, как будто ничего не произошло, мы занимались любовью, и вопрос был закрыт. Это был один из редчайших случаев, когда Карлос попросил, чтобы я осталась спать в его объятиях на всю ночь. Много позже я глубоко за­думалась и поняла: пункт за пунктом Карлос, воз­можно, описывал себя самого.