|
Дадим слово самому С. М. Иванову. «Перья заскрипели. <…> На другой день делегаты испытали еще большее потрясение. Из сорока описаний только одно содержало менее 20 % ошибок. В 14 описаниях доля ошибок колебалась между 20 и 40 %, в 12 — между 40 и 50 %, а в 13 описаниях ошибок было более 50 %. В десяти описаниях 10 % деталей было сплошным вымыслом: кому-то показалось, что негр стрелял дважды, комуто — что клоун истекал кровью, а кому-то даже, что клоун преследовал негра». Почему же так много ошибок? Это результат работы особой системы, которую принято называть системой перцептивных эталонов. Когда вы читаете незнакомую книгу, вам не составляет никакого труда правильно интонировать фразы. Если вам встречается оборот «не более», то с высокой степенью вероятности вы предполагаете, что за ним последует слово «чем». Или как в предложении, которое вы только что прочли: если в начале стоит «если», то далее почти наверняка обнаружится «то». Этот феномен называется антиципацией, или предвосхищением. По небольшому фрагменту мы умеем восстанавливать целое. Точно так же дело обстоит и со зрительным восприятием. Нам нет необходимости пристально всматриваться в знакомый предмет, потому что в особых структурах головного мозга хранится его перцептивный эталон. Поэтому, как правило, вполне достаточно беглого взгляда, чтобы сразу же опознать объект. Подобно тому как знаменитый французский палеонтолог Жорж Кювье (1769–1832) брался по ничтожному фрагменту скелета восстановить весь костяк доисторической ископаемой твари, так и наше сознание без труда лепит законченный образ, оттолкнувшись от незначительной детали. На протяжении жизни головной мозг формирует великое множество различных перцептивных эталонов и слаженная работа этой системы изрядно стереотипизирует наше мышление. Такие автоматизмы — великое благо: не будь их, самый элементарный акт зрительного восприятия немедленно обернулся бы мукой мученической. Теперь нам не составит труда объяснить высокий процент ошибочных ответов в геттингенском эксперименте. Так, первым вбежал клоун, рассуждает зритель. Как же он был одет? Странный вопрос — как все клоуны. На голове дурацкий колпак, штаны сваливаются, красный нос… Что? Не было колпака? И красного носа тоже не было? Быть того не может, я это видел собственными глазами! Вот тут-то и зарыта собака. Колпака действительно не было, и штаны были в полном порядке, просто система перцептивных эталонов оперативно подсовывает нам образ стандартного клоуна. И мы уже не сомневаемся, что действительно все это видели — и падающие штаны, и красный нос, и нелепый колпак. — 75 —
|