Хрестоматия по нейропсихологии

Речь их, обращенная друг к другу, была тесно свя­зана с действием и отражала эмоциональный харак­тер деятельности Анализ их речи в течение восьми игровых процедур показал, что почти вся их беседа (80%) состояла из фраз, выражающих их эмоциональ­ное состояние, которые оставались непонятными, если не видеть, что дети делают. Хотя они употребляли и обычные слова, но значение их было нестабильным, и в этом отношении их речь была похожа на речь нор­мального ребенка в возрасте 2,5—3 лет. Эти особенности речи Юры и Леши резко контрастировали с речью их однолеток, совершивших к 5-ти годам большой прог­ресс в овладении семантикой и грамматикой русского языка.

Исходя из положения о том, что речь представля­ет собой механизм для формирования и закрепления культурно детерминированной, опосредствованной познавательной деятельности, мы рассматривали не­дифференцированный характер речи близнецов как основную причину их примитивной игры. Мы пред­полагали также, что у близнецов должны быть отличия и в м^тоитекгуалънои деятельности Пс,КЛ v* ч^е>ИИ1-

нецо'в осталась ЖЩШII ЙШШ О ЗШ1Ш№( она не могла эффективно служить регулятором их по­ведения. Без общепринятых значений слова были в не­котором смысле лишены функции культурных средств мышления, что проявлялось в фактическом отсутствии повествовательной речи и речи, выполняющей функ­цию планирования, управления действиями. Наибо­лее сложная планирующая или регулирующая речь, которую мы слышали в начальном периоде их пребы­вания в институте, состояла из нескольких коротких фраз типа: «Яюла (Юра), бросай здесь, ты здесь» и т.п., но и эти фразы были связаны лишь с тем, чем дети были заняты в данное время.

Когда дети привыкли к детскому саду, мы пред­приняли эксперимент, направленный на то, чтобы изменить уровень развития речи и тем самым вызвать изменение их психических функций. Мы начали с де­сятимесячной программы, в течение которой близне­цы жили раздельно. Само по себе это обстоятельство помогло разрушить «близнецовую ситуацию» и спо­собствовало быстрому развитию более «взрослой» речи и параллельному развитию психических функций у обоих детей. Кроме этого, мы проводили с Юрой, более слабым и менее развитым из близнецов, специаль­ную речевую тренировку, предназначенную для того, чтобы помочь ему дискриминировать и артикулиро­вать звуки. Занятия проходили следующим образом: сначала ребенка вовлекали в ответы на вопросы, за­тем просили называть предметы и, наконец, активно отвечать на вопросы, повторять сложные фразы и опи­сывать картинки. Эти занятия продолжались в течение трех месяцев, а затем, после двухмесячного переры­ва, возобновились еще на шесть месяцев.