Новые направления судебно-психологической экспертизы

122

Не вторгаясь в оценку выводов экспертизы по существу, можно од­нако констатировать не аргументированность вывода об отсутствии психологического критерия невменяемости. Соответствующие об­стоятельства не отражены в заключении ни в целом, ни применитель­но к конкретным эпизодам. Упоминается о патологии при родах, эну­резе, черепно-мозговых травмах, патохарактерологических чертах, включая сексуальную расторможенность, садизм, а затем констати­руется, что «отмеченные особенности психики испытуемого выраже­ны не столь значительно и не лишали его возможности отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими в период совершения право­нарушения». Что такое «не столь значительно» и почему наличие этих особенностей совместимо с выводом о способности в полной мере ру­ководить своими действиями при совершении деяний, в заключении не сказано.

2. По уголовному делу другого сексуального маньяка-убийцы М, как и по делу К., буквально на поверхности лежал вопрос о наличии и ха­рактере расстройства сексуального влечения. Инкриминировалось 7 эпизодов изнасилований и убийств, сопровождавшихся жестокими и извращенными действиями (ранее М. был судим за аналогичные пре­ступления). Причем давая показания, М. ссылался на болезненное влече­ние к девочкам и на то, что «главный смысл жизни для него» - удовле­творение сексуальной потребности с использованием извращенных форм. Обвиняемый настойчиво ходатайствовал об экспертном иссле­довании этих свойств его личности.

Однако, три проведенные по делу судебно-психиатрические экспер­тизы не использовали психологические познания на профессиональном уровне. Вывод об отсутствии специфических отклонений строился главным образом на анамнезе (на учете у психиатра не состоял; рос и развивался соответственно возрасту; отбывая наказание за предыду­щее преступление, характеризовался как спокойный, выдержанный, вежливый, опрятный и т.д.). А также на констатациях «естествен­ности мимики, развитости речи, соответствии знаний и представле­ний образованию и образу жизни», (между тем М. остался на второй год, после 7 класса не учился, длительное время вел образ жизни бродя­ги. При этих условиях возникает необходимость не в констатации со­ответствия знаний образу жизни, а в аргументировании достаточно­сти развития М. для оценки своего поведения с точки зрения социаль­ной значимости), сохранности памяти, нормальной концентрации внимания и т.п.