Новые направления судебно-психологической экспертизы

Уголовно-процессуальный закон (ст.79 УПК) предусматривает обя­зательность экспертизы для определения психического состояния обви­няемого или подозреваемого, если возникают сомнения по поводу их вменяемости, но не говорит о том, что это - предмет применения психи­атрических специальных познаний, а тем более только их. Формулиров­ки закона о понимании содержания и значения действий и руководстве ими со стороны субъекта имеют в виду оценку психологического меха­низма этих действий, способности осуществлять избирательные акты поведения, с учетом их последствий (соотнося с социальными нормами, в том числе подчиняя импульсы сознательному контролю).

На практике при решении вопроса о невменяемости, эксперту с од­ной стороны, следователю и суду - с другой предлагается решить один и тот же вопрос. В результате на основании лишь медицинского критерия - диагноза и принятия во внимание типичных вариантов развития болез­ни (расстройства) - следует, фактически минуя рассмотрение психоло­гического критерия, как самостоятельного этапа исследования, вывод, который предопределяет вменение или невменение в вину деяния. Диаг­ностика психического расстройства фактически заменяет анализ влия­ния патологии на интеллект и волю в рамках конкретного поведенческо­го акта. И не может не заменить, так как этот анализ требует использо­вания психологических и патопсихологических познаний, которые не сводимы к психиатрическим.

Схема «диагноз - вывод о вменяемости - невменяемости» освобожда­ет экспертов от оценки психологического механизма поведения в ситуа­ции конкретного деяния. Но тем самым существенно сужаются возмож­ности для адекватного вывода. Психологический критерий невменяемо­сти в актах психиатрической экспертизы не привязывается к анализу конкретного поведенческого акта, его содержание сводится к немотиви­рованному в психологическом плане утверждению о том, что степень

118

болезненных расстройств достаточно (недостаточно) значительна для того, чтобы исключить вменяемость.

Критикуемый подход, закрепленный в Инструкции о производстве судебно-пснхиатрической экспертизы и учебно-методической литерату­ре, сформировал позицию экспертной, следственной и судебной практи­ки применительно к установлению вменяемости-невменяемости. Можно определить следующие ее основные черты, сохраняющиеся в течение десятилетий:

• следователи и судьи не оценивают критически заключения экспертов о вменяемости-невменяемости, т.к. считают это повторным решением вопро­са, требующего специальных познаний. В частности, не анализируется ком­петентность суждений экспертов о состоянии интеллектуальных и волевых качеств субъекта. Экспертов не обязывают рассматривать управляемость поведения в конкретной ситуации и использовать для этого достаточныйобъем данных;
• в экспертной среде получили значительное распространение облег­ченное понимание задач, подмена комплексного исследования состоя­ния психической деятельности субъекта в период совершения общест­венно опасного деяния перечислением элементарных характеристик памяти, интеллекта и пр., причем на момент обследования;
• распространилось некритическое отношение к действительному со­стоянию экспертной практики, причинам ошибок, связанных с самой концепцией экспертизы вменяемости-невменяемости.

Подавляющее большинство заключений судебно-психиатрической экспертизы строится по следующей схеме: обследуемый болен психиче­ской болезнью - следовательно, он невменяем, а это значит, что в основу вывода ложится один медицинский критерий: после постановки диагно­за и констатации состояния подэкспертного на момент обследования, эксперты переходят к заключительному выводу, минуя главный этап. Заключения не содержат достаточного анализа того, обладал ли испытуе­мый психической способностью отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими на момент совершения деяния, который основывался бы на понятиях и закономерностях психологической науки.