История нравов России. Восток или Запад?

Отсутствие демократических свобод, господство в обще­стве бюрократии, организованной по военно-казарменному принципу (это талантливо раскрыл М.Е.Салтыков-Щедрин в «угрюм-бурчеевщине»), приводило к тому, что чиновник, какой бы он ни занимал пост, полностью зависит от выше­стоящего начальства. Нравы же были таковы, что начальство требовалось «неукоснительно почитать», а его образ дей­ствий принимать за образец. И вот здесь любопытно взаимо­отношение неписаного дворянского кодекса чести (высшее чиновничество й подавляющем большинстве рекрутировалось из «благородного сословия») и зачастую беззастенчивого взяточничества и казнокрадства должностных лиц[13].

Перед нами знакомый феномен двойной морали, которая свидетельствует о деградации в нравственном плане высших слоев общества. С одной стороны, позором считалось не вер­нуть карточный долг (а игра в карты, посещение клуба и театра - это атрибуты жизни высших чиновников) и прови­нившийся подвергался социальному остракизму. С другой - провернуть «дельце», позволяющее положить в карман кругленькую сумму, хотя и не одобрялось, но и не закрыва­ло двери аристократических гостиных.

Бюрократическая машина императорской России облада­ла поистине неограниченной властью, которая не очень-то обращала внимание на нравственные критерии добра и зла и стремилась регламентировать все стороны жизни общества. Эта «невидимая» машина вырабатывает и воспроизводит особый тип личности, без коей она не может функциониро­вать эффективно. Для модели такой личности характерна посредственность, послушание, конформизм, бездарность, исполнительность, и вместе с тем ей чужды критическое от­ношение к окружающей действительности, интеллектуаль­ная и моральная смелость и увлечение творческой деятель­ности. В отношении карьеры чиновника можно сказать так: чем меньше проявляешь свою человеческую суть, чем мень­ше мыслишь и чувствуешь, чем больше развиты трусливость и бездарность, тем больше шансов продвинуться по лестнице служебной иерархии, тем больше получишь милостей и до­бьешься успехов. И не случайно, что русская литература прошлого столетия показала нам классические образцы рос­сийского чиновничества с его нравами - от гоголевского Акакия Акакиевича из «Шинели» и коллежского советника Ивана Богдановича Отношенье из «Пестрых сказок» Одоев­ского, городничего и судей типа Ляпкина-Тяпкина в «Реви­зоре» и «номенклатурного» толстовского Каренина до че-. ховских «толстого и тонкого». Во всей этой богатой литера­туре почти невозможно обнаружить ни одного положитель­ного персонажа из среды чиновничества, хотя они представ­лены во французской и немецкой литературе, что свидетель­ствует о цивилизованности западной бюрократии и ее спо­собности более или менее адекватно «реагировать» на соци­альную среду и происходящие в ней изменения.