История нравов России. Восток или Запад?

И хотя офицеры принимали участие в ассамблейных собра­ниях, пирушках в Летнем саду, в «викториальных» церемони­ях и торжествах, в шутовских «неусыпных бдениях» всешум-нейшего собора, характеризующихся грубостью нравов, одна­ко и они, усвоив европейскую культурность лишь как простое украшение быта или внешнее удобство, создавали в будущем потребность в высокой культуре и хороших манерах. Для по­нимания нравов русского офицерства и их эволюции в даль­нейшем нельзя забывать то, что в 1714 году было принято ре­шение зачислять дворян в полки с 13-летнего возраста: они должны бьши скорее проходить десятилетний срок солдатской службы и затем становиться офицерами. Преобразователь на­строго запретил производить в офицеры тех, кто «из дворянс­ких пород», которые не служили солдатами в гвардии и «с фундамента солдатского дела не знают» (121 т. IV, 73). Вот почему в гвардии все были дворянского происхождения: Пре­ображенский полк состоял из трех тысяч человек и ста двадца­ти офицеров, Семеновский полк - из трех тысяч и ста офице­ров. Затем при Анне Иоанновне были образованы гвардейские Измайловский и Конно-гвардейские полки; все они первое вре­мя были полностью дворянскими, самые знатные и богатые семьи могли зачислить туда своих детей мужского пола.

«Дворянин-гвардеец, - отмечает В.Ключевский, - жил, как солдат, в полковой казарме, получал солдатский паек и исполнял все работы рядового. Державин в своих записках рассказывает, как он, сын дворянина и полковника, посту­пив рядовым в Преображенский полк, уже при Петре III жил в казарме с рядовыми из простонародья и вместе с ними ходил на работы, чистил канавы, ставился на караулы, во­зил провиант и бегал на посылках у офицеров» (121, т. IV, 74). Все это закаляло будущих офицеров, подготавливало их к военной жизни, помогало им находить контакт с солда­тами (хотя не всегда они это делали), в определенной мере смягчало их нравы.

Иностранцы отмечали «любовь царя Петра I к гвардии, которой он уже и не знает, как польстить» (206, 249). Одна­ко эта любовь отнюдь не приводила к послаблению по служ­бе: гвардеец-дворянин получал положенный солдатский паек и выполнял все обязанности рядового. Все это удивляло за­падных дипломатов, которые вчера наблюдали во время праз­днества в Летнем саду панибратскую близость между импе­ратором и солдатами-преображенцами, а сегодня при про­гулке по улицам возводимого Петербурга узнавали в гвар­дейце, который старательно чистил канал и забивал, стоя по пояс в воде, сваю в дно Мойки, князя Волконского или кня­зя Гагарина, с коим он вчера пил венгерское вино за столом самого государя. И великий самодержец мог с полным пра­вом сказать, что он, не задумываясь, доверит жизнь любому преображенцу или семеновцу.