|
«Кулак - моя полиция! Удар искросыпительный, Удар зубодробительный, Удар - скуловорррот!...» И верно пишет В.Купер в своей книге «История розги», что «этот паривший некогда кулак пережил и до настоящего времени, позорное наследие перешло и к нам, и долго еще русскому обществу и народу бороться с последствиями рабства и былых насилий» (109, 153). Такого рода нравы пережили крушение крепостного права, преодолеть их оказалось очень трудно. О насилии и взяточничестве в провинции сообщает и А.И.Кошлев, бывший в 40-х годах прошлого века предводителем уездного дворянства. Он рассказывает о весьма богатом старике-помещике, который в течение 18 лет был уездным предводителем дворянства и прославился своим самоуправством и плохим обхождением с крестьянами и дворовыми людьми. «Он был несколько раз под судом: но по милости денег всегда выходил чистым из самых ужасных дел. Он засекал до смерти людей, зарывал их у себя в саду и подавал объявления о том, что такой-то от него бежал. Полиция, суд и уездный стряпчий у него в кабинете поканчивали все его дела» (234, 79). И самое интересное, что этот помещик был очень набожен, не пропускал ни обеден, ни заутрень и строго соблюдал все посты, а людей приказывал сечь между заутреней и обедней по праздникам (не следует забывать, что в императорской России на долю религиозных праздников приходилось 160 дней в году). Более того, ему вздумалось получить пряжку за 35-летнюю беспорочную службу, однако неблагоприятные для этого отметки в его служебном формуляре служили, казалось, неустранимым препятствием. Но деньги всемогущи - всего-навсего 20-30 тысяч рублей, и в царствование Николая I грудь самодура украсила желанная пряжка за беспорочную службу. В качестве другого примера А.И.Кошелев приводит деяния помещика Ч., бывшего майора, пользовавшегося уважением среди дворян, но жестокого в обращении с крестьянами и дворовыми. Сам по себе он не был злым человеком, его жестокость проистекает от стремления научить своих крепостных порядочной жизни, это он считал своим священным долгом. «Майор Ч., как старый военный служака, особенно любил военную выправку, и у него крестьяне и дворовые люди являлись все с солдатскими манерами. Жаловаться на помещика никто не смел, и житье людям было ужасное. Так, при земляных работах, чтобы работники не могли ложиться для отдыха, Ч-ов надевал на них особого устройства рогатки, в которых они и работали. За неисправности сажал людей в башню и кормил их селедками, не давая им при этом пить. Если кто из людей бежал, то пойманного приковывал цепью к столбу... Брань, ругательства и сечение крестьян производилось ежедневно» (234, 81). Такие случаи отнюдь не были единичными в данном уезде, они типичны для всего провинциального дворянства и весьма ярко характеризуют его жестокие нравы, что потом и откликнулось в еще большей жестокости крестьян по отношению к дворянам в революцию 1917 года. — 60 —
|