История нравов России. Восток или Запад?

Именно он перенес резиденцию монарха с насиженного места в основанный им Петербург, находившийся далеко от московских святынь, под чьей сенью спокойно чувствовали себя старинные цари. В новой столице были выстроены не­большие дворцы, украшенные картинами западноевропейс­ких художников, а также статуями, выбранными в соответст­вии с господствовавшими тогда эстетическими вкусами и при­везенными из-за границы по заказу Петра Великого. Выше уже отмечалось, что петербургский двор был весьма прост и не очень роскошен - обычные расходы старомосковского двора, исчислявшиеся сотнями тысяч рублей, теперь не пре­вышали 60 тысяч рублей в год. Сам царь довольствовался прислугой из 10 -12 молодых дворян, в основном незнатного происхождения, которых называли денщиками; а двор с ка­мергерами и камер-юнкерами, организованный по-новому, об­служивал его вторую царицу. В целом, двор Петра Великого приобрел черты, присущие двору немецкого государя средней величины с его веяниями в области моды (тогда подражали французским королям).

Чинные торжественные выходы московских царей и скуч­ные парадные обеды во дворце, оглашаемые грубой местни­ческой бранью (220; 90, гл.III), теперь сменились совсем но­вым придворным европейским этикетом; к тому же скрытыми мотивами служения при дворе стали стремление разбогатеть и пользоваться жизнью и ее наслаждениями нисколько не счи­таясь с правами и достоинствами ближнего (104, 31). Ведь новый придворный штат был незатейлив, среди фрейлин Ека­терины Алексеевны почти не встречаются женщины знатного происхождения. И Петр, и Екатерина не обращали внимания на знатность, они придавали большое значение красоте и моло­дости. Поэтому все иноземки (русских было немного при дво­ре), большей частью немки и чухонки, были как на подбор хороши собой. Среди них встречались и уроды - их брали ко двору, чтобы они потешали своим безобразием и смешили сво­ими грубыми, иногда циничными выходками. Вся эта разно­племенная и разноязычная толпа придворных, получая очень скудное жалование, своей жадностью, раболепством и грубостью не отличалась от крепостных холопов, прислуживающих бари­ну. Государь и государыня видели в придворных рабов, рас­правлялись с ними дубиной и оплеухами. Нет ничего удиви­тельного, что они и сами относились друг к другу таким же образом; они шпионили за всеми и каждым, занимались ин­тригами, чтобы погубить друг друга в глазах своих владык.

Несколько особое положение среди придворных дам зани­мала леди Гамильтон, выделявшаяся своей красотой, изящес­твом, природной грацией, уменьем одеваться в немецкое платье и хорошими манерами. У нее был свой штат из нескольких горничных, придворные старались угодить ей лестью и «при­ношениями», например, генеральша Балк подарила ей краси­вую пленную шведку. Вместе с тем, среди придворной челяди было много недоброжелателей леди Гамильтон, и в итоге пре­красная леди, отдавшаяся царю «по долгу», а не по любви, была казнена, причем ее голова по приказу Петра была за­спиртована и хранилась в Академии наук, о чем впоследствии узнала княгиня Е.П.Дашкова, возглавлявшая при Екатерине II это учреждение России.