Раздел 2. Придворная жизнь

Важную роль в жизни императорской России играл двор, чья численность росла с течением времени и достигла к 1914 году около двух тысяч человек. Свод придворных пра­вил на протяжении столетий представлял собой, по выраже­нию Н.Элиаса, «не что иное, как непосредственный орган социальной жизни» (327, 143). Формирующиеся островки «придворного общества» служили импульсом к постепенному распространению эмоциональной дисциплины снизу вверх. Именно благодаря двору самодержца, а также дворам его на­следников и других родственников в общество проникают ино­земные обычаи, предметы домашнего обихода, европейские моды, манеры поведения, философские и политические идеи, достижения наук и пр. Все это затем получает распростране­ние в обществе, вызывая и положительные, и отрицательные последствия, как мы увидим ниже.

Следует отметить, что под влиянием византийских идей и обычаев, чьим носителем была Софья Палеолог и окружавшие ее греки, царский двор потерял первобытную простоту древних княжеских отношений. И.Е.Забелин пишет: «Новое устройство двора, установление новых придворных обычаев и торжествен­ных чинов, или обрядов, по подобию обычаев и обрядов двора византийского, навсегда определили высокий сан самодержца и отдалили его на неизмеримое расстояние от подданного» (90, 321). Понятно, что со времени приезда в Москву Софьи Палео­лог в 1472 году «врастание» новых придворных церемоний про­исходило постепенно, медленно, и когда они были усвоены, то приобрели пышные царственные формы.

На старомосковский двор особый отпечаток наложила лич­ность Алексея Тишайшего - замечательного эстета, любив­шего и понимавшего красоту, обладавшего поэтическим чув­ством. Издавна соблюдавшийся многообразный чин царских выходов, богомолий, приемов посольств, торжественных длин­ных обедов (когда даже в постные дни подавалось до 70 блюд) и пр. при нем получил живой характер, стал еще более изящ­ным и прекрасным. Все иноземцы, посетившие Москву, были изумлены величием двора и восточным раболепием, которые господствовали при дворе «тишайшего государя». Англича­нин Карлейль так описывает свое впечатление: «Двор мос­ковского государя так красив и держится в таком порядке, что между всеми христианскими монархами едва ли есть один, который бы превосходил в этом московский. Все сосредото­чивается около двора. Подданные, ослепленные его блеском, приучаются тем более благоговеть пред царем и честят его почти наравне с Богом» (129, 485). Естественно, что народ был уверен в высоком призвании самодержца и поэтому не только чтил все знаки его величия, но окружал почетом его местопребывание (дворец) и окружение, состоящее из при­дворных (бояр, окольничих, думных и ближних людей). В случае нарушения этого почета, нарушения чести государева двора вступал в действие закон, преследующий виновника: в «Уложении» Алексея Тишайшего имеется целая глава «О Го­судареве Дворе, чтоб на Государеве Дворе ни от кого никако­го бесчинства и брани не было». И так как житейские отноше­ния при дворе характеризовались непосредственностью и чис­тосердечностью, грубостью и дикостью нравов (а это - ско­лок со всего старорусского общественного уклада жизни), то неудивительно множество ссор и брани позорными и матер­ными словами и следовавших отсюда дел о нарушении чести или о бесчестье одним только словом. В этом смысле прав К.Валишевский, который писал: «До Петра I государи мос­ковские были окружены придворными, но не имели двора в настоящем смысле этого слова» (37, 438-439).