История нравов России. Восток или Запад?

И наконец, не лишне заметить, что для придворных нравов характерно доносительство и шпионаж придворных друг за другом. Сен-Симон подчеркивает: «Людовик XIV весьма стре­мился быть точно осведомленным обо всем, что происходит всюду - в общественных местах, частных домах, в свете, о семейных тайнах и любовных связях. Шпионам и доносчикам не было числа. И были они всякого рода: многие не знали, что их доносы доходят до короля, другие это знали, некоторые писали прямо ему и отсылали свои послания тем путем, кото­рый он им сам указал, и эти письма читал только он самолич­но, и притом прежде всех, а имелись и такие, кто лично отчи­тывался перед ним в кабинете, приходя туда с заднего хода» (243, 191). Здесь было широкое поле для различного рода ин­триг - множество людей, часто совершенно безвинно, постра­дало от этого. Ведь король, составив о ком-либо мнение, почти никогда его не менял, что зачастую ломало судьбы пострадав­ших в результате тайного доноса. Такое явление присуще и придворным нравам российских императоров, что прекрасно показано в романе «Гардемарины, вперед!».

Подобно культурной эпохе Людовика XIV, сконцентриро­ванной в Версале и Париже, наиболее яркое воплощение полу­чила японская придворная культура в Киото. «Между ними много общего, - заметил лорд Редесдейл. - Мне кажется воз­можным предположить, что в атмосфере того периода было что-то таинственное, неуловимое, как аромат духов, который ощу­щаешь, но не можешь передать словами: поэтому вполне воз­можно представить Людовика Святого на месте в обстановке целомудренно-аскетической простоты императорского двора в Киото, а какого-нибудь древнего микадо, окруженного придвор­ными аристократами - кугэ, принимающим с королевским ве­личием мантию европейского монарха. Нигде божественность монарха не была столь общепризнанной, как в Японии. Император там был не просто царственной особой - он был божест вом» (344, 201). Великолепие эпохи Людовика XIV можно описать следующим образом: в центре находится «король-солн­це», вокруг которого вращаются сверкающие созвездия в виде рыцарей, министров, полководцев и поэтов, восхваляющих его правление. Аналогичная картина наблюдалась и в Японии XVII столетия, хотя и с одним существенным отличием. «Культура Японии в этот период в некоторой мере рассредоточилась по трем городам: Киото, Осака и Эдо, ее развитию способствовала аристократия как из императорского дворца, так и из ставки сегуна, в то время как во Франции Версаль являлся почти един­ственным и главным источником французской культуры, а Лю­довик XIV оказывал гораздо большее непосредственное влияние на ее развитие, чем какой-либо японский император» (118а, 32).