История нравов России. Восток или Запад?

Однако до этого события было еще далеко, к тому же никто из власть предержащих, особенно при дворе «короля-солнца», этим себе голову не забивал. Весь двор во главе с монархом веселился, празднества следовали одно за другим. В качестве примера можно привести грандиозные празднества в Фонтенб­ло, превратившиеся в ежедневное возвеличивание Генриетты Английской со стороны Людовика XIV и двора. «Она царила, на всех балах и повелевала всеми развлечениями, - говорит мадам де Лафайет» - все делалось по ее прихоти, и, казалось, королю доставляло удовольствие только то, что радовало ее. Стояла середина лета. Мадам каждый день отправлялась купаться: она выезжала в карете из-за жары, а возвращалась верхом, в сопровождении роскошно одетых дам с тысячами перьев на голове, окруженная всей придворной молодежью, предводителем которой был король. После ужина садились в легкие коляски и под звуки скрипок совершали ночные про­гулки вокруг канала» (30, 382). Однако прогулка короля со своей милой при свете луны вызывает у него любовный зуд, и он скрывается с Генриеттой в зарослях. Это служит сигналом для всех остальных - молодые придворные выходят из коля­сок и, ведя под руку «источник грядущего удовольствия», скры­ваются в кустах. И вскоре рощи Фонтенбло наполняются не­жными вздохами влюбленных пар, причем такого рода шалос­ти продолжались допоздна. Когда же у короля возникает же­лание отдохнуть, тогда молодые придворные вновь занимают свои места в колясках, и все возвращаются в замок, обменива­ясь при этом сальными шуточками.

«Впрочем, этот двор, имеющий репутацию самого изыскан­ного и изящного в мире, - замечает Ги Бретон, - в основном пробавлялся непристойностями. Вопреки распространенному мнению, дамы и господа - и монарх в их числе - изъясня­лись с грубостью, превосходящей всякое воображение... В проз­вищах, которыми награждали друг друга в Лувре, так же не было ничего аристократического: королеву-мать именовали ста­рухой, мадемуазель де Тонне-Шарант (будущую мадам де Монтеспан) - толстой торговкой требухой, мадам де Вове - кривой Като, мадемуазель де Монтале - потаскухой и т.д.» (30, 383). Сюда следует добавить и то, что на пиршествах ради забавы король Людовик XIV кидал в других хлебные шарики, яблоки и апельсины, позволяя это и в отношении себя. После таких шумных пиршеств придворные обычно выходили в ко­ридор, где и орошали стены, а дамы, как правило, присажива­лись под лестницей и, быстро подобрав юбки, делали свои дела. Никто не испытывал ни тени смущения, всех раздражали толь­ко «ароматные» запахи: их значимость при дворе «короля-солнца» запечатлена в изречении «Пале-Рояль весь провонял мочой» (Принцесса Пфальцская).