|
то, что известное и познаваемое ограниченны с обеих сторон непостижимым и бесконечно не известным, зачем стремиться к бесконечному неизвестному? Почему бы нам не довольствоваться известным? Почему бы нам не остановиться на том, чтобы есть, пить и приносить немного пользы обществу? Эта идея витает в воздухе. От самого образованного профессора до едва лепечущего младенца – все нам говорят, что мы должны приносить благо миру – на чем и заканчивается религия – и что бесполезно беспокоить себя вопросами о запредельном. Такое мнение настолько вошло в обиход, что стало трюизмом. Но, к счастью, мы должны задавать вопросы о запредельном. Сущее и проявленное – только часть непроявленного. Вселенная, доступная чувствам, – это, так сказать, только часть, малая толика бесконечной духовной Вселенной, спроецированной на план чувственного восприятия. Как можно объяснить, как можно понять малую толику проекции, не зная того, что лежит за ее пределами? 9. Кант, вне всякого сомнения, доказал, что мы не в состоянии проникнуть за огромную мертвую стену, именуемую разумом. Но это первая идея, на которой стоит вся индийская мысль, – и все же она дерзает искать и находит нечто выше разума, где только и возможно найти объяснение настоящего положения вещей. В этом заключается ценность изучения того, что выведет нас за пределы мира. «Ты Отец наш, и ты перенесешь нас через океан невежества»[40]. Это и есть наука религии, и ничто другое. 10. Никто не знает, почему религии утверждают, что они не должны придерживаться точки зрения разума. Даже в религии невозможно прийти ни к каким истинным суждениям, если не применять мерило разума. Какая-то религия может постулировать нечто ужасное. Например, ислам позволяет мусульманам убивать тех, кто не разделяет их вероучение. В Коране так прямо и говорится: «Убей неверных, если они не станут мусульманами». Это призыв прибегнуть к огню и мечу. И если мы скажем мусульманину, что это неправильно, он, естественно, возразит: «Откуда вы знаете? Откуда вы знаете, что это не хорошо? В моей книге так сказано». Вы можете сказать, что ваша книга древнее, но придет буддист и скажет, что его книга еще древнее. А потом придет индуист и скажет, что его книги древнее всех. Поэтому обращение к книгам не поможет. Где же то мерило, при помощи которого мы можем сравнивать? Для христианина это Нагорная проповедь, а для мусульманина – этика Корана. Кто сможет определить, какая из этих этических систем лучше? Ни Новый завет, ни Коран не могут выступать в роли судьи, чтобы разрешить спор между ними. Нужен какой-то иной, независимый авторитетный судья, и им не может быть книга; должно быть что-то универсальное – а что универсальнее разума? Не раз утверждалось, что разум недостаточно силен и что он не всегда может помочь в обретении Истины; разум часто ошибается, и из этого делается заключение, что мы должны верить авторитету церкви! Так мне было сказано одним римским католиком, но я не мог понять логику этого утверждения. С другой стороны, я должен сказать, что если разум так слаб, то само священство еще слабее. И я не намерен принимать их вердиктов, но буду придерживаться своего разума, потому что при всей его слабости у меня есть шанс посредством разума прийти к истине, в то время как другие средства не оставляют мне такой надежды. — 68 —
|