Слово как физиологический и лечебный фактор

При исследовании не обнаружено отклонений от нормы и каких-либо симптомов органического поражения нервной системы: мышечная сила и координация движений в лежачем положении сохранены пол­ностью, расстройства чувствительности нет, не обнаружено симптомов поражения мозжечковой системы. Весь синдром сводится к расстройст­ву равновесия при стоянии и ходьбе с резко выраженной эмоцией страха.. Анамнез (со слов больной, ее мужа и по данным наблюдавших вра­чей): 13/1 1933 г. больная была сбита автобусом, причем была отбро­шена в сторону, получив ушиб затылочной части шеи, и лишилась соз­нания. Через 2—3 дня почувствовала боль в области задней части шеи: и затылка. Развились парапарез верхних конечностей и параплегия нижних. 5/1II была помещена в клинику нервных болезней, где пробыла до августа 1933 г. Объективно: черепномозговые нервы в норме, сухо­жильные рефлексы незначительно повышены, чуть больше слева, рас­стройство поверхностной чувствительности в дистальных частях ног,, незначительное расстройство глубокой чувствительности пальцев ног. Со стороны нервно-мышечной системы никаких патологических явлений-не имеется. Моча в норме. Больная эмоционально возбуждена. Клиниче­ский диагноз: легкое кровоизлияние в области шейной части спинно­го мозга.

К моменту выписки из клиники нервных болезней в Киеве, в кото­рой больная находилась в течение 3 месяцев, она стала свободно дви­гать руками и ногами, но стоять и ходить без помощи не могла: ее охва­тывал страх упасть. Со стороны неврологического статуса симптомов; органического заболевания не было. Выписана с диагнозом психогении. Переходим к рассмотрению этиологии и патогенеза данного забо­левания, заимствуя данные из описания больной. «На пятом месяце мо­ей болезни, когда я, лежа р постели, уже могла делать свободные движе­ния руками и еще с трудом ногами, в палсту вошел врач соцстраха. Когда он стал спрашивать, как я себя чувствую, я стала показывать ему, как я двигаю руками, понемногу поднимаю ноги и даже показала, что я в состоянии сама поворачиваться. В ответ на это он безнадежно махнул рукой и сказал: „Вас переводят в инвалиды", и с этим ушел. Это меня привело в ужас. Меня охватил страх и покинула всякая надежда на выздоровление: слово „инвалид" и представление о безнадежности,, никчемности, „тяжелой обузе для семьи и окружающих" буквально по­трясли меня. Состояние мое резко ухудшилось. В июле была сделана попытка поставить меня на ноги: два санитара в присутствии врача под-