Слово как физиологический и лечебный фактор

Действительно, после нескольких поглаживаний, сделанных при полном молчании, больная стала успокаиваться, а через несколько ми-

нут заснула. Дыхание стало ровным и спокойным (14 в минуту вместо» прежних 18), пульс с 98 ударов в минуту снизился до 86, возникло гипо­тоническое состояние мускулатуры: конечности, приподнятые над уров­нем постели, быстро и грузно падали обратно и т. д. Восковая гибкость отсутствовала, состояние зрачков выяснить не удавалось, так как глаз­ные яблоки были отведены внутрь и кверху, удавалось получить лишь слабую реакцию на значительные уколы булавкой. Больная спала с вы­ражением полного покоя на лице.

Слуховой анализатор не растормаживался даже при сильных окри­ках, тем не менее растормозить его было необходимо. Тогда мы решили-1 испробовать другой путь: производить одновременно и тактильное, »' болевое раздражение ушных раковин.

Мы стали всячески раздражать (уколами и подергиванием) кож­ную поверхность ушных раковин до появления мимической реакции со< стороны больной. Одновременно с этим слуховой анализатор возбуждал­ся словесными окриками. Мы пытались воздействовать и на речедвига-тельный анализатор, похлопывая по ее губам, вытягивая их вперед, отво­дя углы рта в сторону, опуская и приподнимая нижнюю часть, раздра­жая язык и т. д.

Вскоре стали появляться признаки ожидавшегося нами эффекта: по­степенно, сначала с затруднениями, а потом все легче и легче получа­лись ответы на вопросы. Тем самым через растормозившиеся слуховой и речедвигательный анализаторы была установлена связь с клрой мозга спящей. Восстановление слуха (во сне) позволило сделать соответст­вующее словесное внушение о полном восстановлении после пробужде­ния функции всех трех анализаторов: слухового, речедвигательного и зрительного. Однако эффект получился частичный: проснувшись, боль­ная могла говорить, но слух и зрение оставались заторможенными в прежней степени. Больная с нарастающей тревогой и волнением заяви­ла, что она «не видит и не слышит».

Поглаживая по лбу, мы снова погрузили ее в сон. На этот раз во-время внушенного сна деятельность слухового анализатора восстанови­лась быстро, а при наличии слуха и речи можно было провести анамне­стическую беседу. Однако узнать ничего не удалось. Больная заявила,, что «все надоело», «все раздражает», «устала жить». Внушен более глу­бокий сон и с о сто я н и е полного отдыха. Затем было сделано' следующее внушение: «вы вполне отдохнули, успокоились и после про­буждения будете не только слышать и говорить, но и видеть». Эффект получился, но опять неполный: слух и речь были восстановлены, а зрение — нет.