Слово как физиологический и лечебный фактор

— 256 —

сна и делать ему в этом состоянии соответствующие полезные для боль­ного словесные внушения.

Следует отметить также известное в литературе положение, свиде­тельствующее о том, что внушения, противоречащие прямым личным интересам усыпленного или его моральным установкам, как правило, остаются нереализующимися. В этом нам приходилось многократно убеждаться во время исследования людей, находящихся в сомнамбули­ческой стадии гипноза. Несмотря на их, казалось бы, чрезвычайно по­вышенную внушаемость, далеко не все внушаемое ими реализуется.

Тем не менее необходимо отметить, что даже в бодрственном со­стоянии больного неосмотрительно сказанные врачом слова могут, как известно, вести к возникновению подчас очень тяжелого натрогенного заболевания. Но сила этого воздействия может оказаться во много раз более значительной, если больной находится в состоянии внушенного сна, а слова произносятся врачом в форме императивного внушения. При этом необходимо учитывать, что вызывать натрогению может не толь­ко содержание слов врача, но и интонация и даже жест, кото­рые ничего не значащему слову могут придать определенный смысл.

Принимая все это во внимание, мы подчеркиваем необходимость соблюдать требования «асептики» внушаемого слова. Врач может и должен применять словесное внушение во внушенном сне, но он обязан делать это с той же четкостью, уверенностью и спокойствием, с которы­ми хирург владеет ножом.

Итак, и состояние внушенного сна как такового, и патогенетически правильное терапевтическое словесное внушение являются безвредны­ми. Поэтому имеется полная возможность использования гипносугге-стивного метода для лечебных, диагностических или научно-исследова­тельских целей, связанных, например, с изучением физиологических процессов и состояний, наблюдающихся у человека в гипнозе.

Комбинированная психотерапия

В ряде случаев при решении вопроса о том, какой именно прием психотерапии должен быть применен, врач встречается с известными трудностями. Немалое значение имеет неясность самой причины, вызвав­шей невротическое заболевание, сложность патологической симптома­тики, связанной с наличием нескольких одновременно действовавших патогенетических факторов, сложность предшествовавших заболеванию и сопутствующих ему средовых воздействий, ослабивших нервную си­стему больного и пр. В таких случаях приходится прибегать к более сложным приемам выяснения причин, как и к более сложным психоте­рапевтическим воздействиям. Все это мы и определили выше (стр. 242) как большую, глубокую психотерапию.