|
Крупным шагом вперед в изучении памяти было открытие множественных памятных систем, конкретно — эксплицитной и имплицитной памяти (Schacter, 1996). Вышеупомянутое умение узнавать, припоминать или повторно усваивать (перезаучивать) информацию известно как эксплицитная память. Такая память может быть кратковременной или долговременной, глубоко или поверхностно закодированной, однако она является намеренно усвоенной и, хотя бы частично, вспоминается как приобретенная. С другой стороны, имплицитная память возникает, когда люди претерпевают влияние со стороны прошлого переживания без сознательно- Глава 10 Когнитивная гипнотерапия и реконструкция памяти 133 го припоминания (Schacter, 1996). Она аналогична тому, что было названо бессознательными процессами, однако последнее настолько перегружено избыточным концептуальным багажом, что лучше, пожалуй, пользоваться первым термином. Поскольку она предполагает обработку, управляемую данными и связанную с восприятием вне контекста, мы не можем припомнить источника информации. Мы можем припомнить информацию, но не можем соотнести ее с другой информацией. Неспособность имплицитной памяти быть прослеженной до специфического источника является важным моментом, который будет рассмотрен позднее. Установлено, что эксплицитная и имплицитная память происходят от двух вышеупомянутых типов кодирующих систем (Dowd and Courchaine, 1996; Fleming et al, 1992). В целом, хотя здесь имеется взаимоналожение, эксплицитное научение происходит из концептуально управляемой обработки (память как объект), тогда как имплицитное научение происходит из обработки, управляемой данными (память как инструмецт). Следовательно, имплицитная память проистекает из акта восприятия определенных явлений и приводит к идентификации вне обстановки или контекста. Она аналогична семантической памяти и предполагает скрытую связь понятий и правил, которая формирует наше знание мира. Имплицитная память может приводить к таким переживаниям, как ощущение, будто две какие-то вещи похожи друг на друга, когда мы не можем точно установить почему, и неуверенность, было ли переживание наяву или его только вообразили (Schacter, 1996). Мой сын, к примеру, не был уверен, действительно ли он помнит часто упоминавшееся событие детства. Он сказал, что не уверен, действительно ли помнит его или просто помнит наши рассказы об этом событии. Однако неоднократные разговоры о нем с моей женой и мной, равно как и с другими, должны были отпечатать событие в его сознании как «воспоминание» (Fleming et al., 1992). — 113 —
|