МЕДИЦИНА

Практически же, однажды заболев, к здоровому, т.е. к ис­ходному функционированию, орган, ткань или клетка не воз­вратятся никогда. Значит, лечение способно дать временное облегчение, но на выздоровление надеяться не приходится. Отсюда следует вывод о недопустимости лечения как явления. А чтобы его действительно не допустить, следует настойчиво как важнейшую свою профессию осваивать мировоззрение не­боления.97 Но даже если вдруг вопреки лечению удалось восстановить потерянное качество органа, то какому времени будет соответствовать это качество? По отношению к момен­ту заболевания – это возврат в прошлое, что недопустимо под угрозой уничтожения. По отношению к текущему времени – невозможно, поскольку орган без болезни в теперешнем вре­мени выглядел бы совсем иначе. Получается, что заболевание вышибает орган из его настоящего времени и препятствует присоединению к текущему и, тем более – к будущему време­ни. Налицо несоответствие сознания органа его личному вре­мени. Это неустранимая причина его постоянной уязвимости. Это же угроза возобновления болезни даже по малому поводу.

Во-вторых, каждая часть организма в здоровом состоя­нии имеет присущую ей форму. В случае болезни эта форма деформируется, т.е. изменяется так, что вынуждена по иному расположиться в пространстве. Но в теле нет свободных мест. Всякое насильственное воздействие больного элемента на здо­ровые вызывает коробление соседних частей. Их форма меня­ет свои очертания, вызывающие несоответствие содержанию. Даже если состав, например клетки, при этом не меняется, то ей всё равно придётся приложить усилия к тому, чтобы тот же состав примирить с новым размещением. Такое примире­ние характерно для естественных механических движений, яв­ляющихся ос­новой обменных процессов. Они происходят по единым управленческим командам сознания персоны, по­тому относятся к согласованным перемещениям без конфлик­тов между частями. В случае же болезненного перерождения одной части, управление массивом отсутствует и напор боль­ного на здоровое воспринимается как агрессия. Для соседей наступает нештатная ситуация. В их жизненном опыте может не оказаться приёмов противодействия угрозе со стороны сво­его же окружающего пространства, поскольку прямая связь от одной клетки к другим клеткам находится под запретом. Защищаясь от агрессии, соседи вынуждены ослабить или пре­кратить функциональные обязанности. Но попадание в такую ситуацию и есть проявление болезни, хотя, казалось бы, все элементы клеток-соседей на месте, связи между ними те же и вроде правомерно считать их здоровыми. В связи с тем, что на планете отсутствуют здоровые люди, можно уверенно сделать вывод о несоответствии формы, т.е. внешнего вида человека, тому образу, который должен был бы иметь человек, будь он не сломлен вековым болезненным перерождением. Но если ни содержание, ни форма представителя популяции не отвеча­ет тому месту на шкале оразумления, которое отводится чело­веку разумному, то такая цивилизация в силу своей гротеск­ности не имеет шансов не только на контакты с иными мирами, но даже на собственное бытиё. Лекарственное внедрение в орга­низм не может произойти так, чтобы не изменить среду оби­тания его частей. В отличие от пищи, которая также меняет эту среду, лекарства, особенно химического происхождения, вно­сят не типовые составляющие. Они не предусмотрены причин­ными отношениями тела и органа или органа и ткани, или ткани и клетки, или клетки и органелл ... Потому чужеродные включения, по аналогии с заболевшими клетками, восприни­маются соседями как угроза их существованию.