|
Выдающийся французский мыслитель, автор книг и практик гештальт-терапии, в 1980 году Жан-Мари Робин создал Французский Институт Гештальт-терапии. Он работает главным образом в Бордо и преподает гештальт-терапию в Европе и по всему миру — от Москвы до Мехико и Индийского океана. Робин основал два французских журнала по гештальт-терапии и входит в редакцию журналов «Carriers de Gestalt-tMrapie», «Gestalt Review», а также нового журнала «International Gestalt Journal». Он автор многочисленных статей, большая часть которых переведена на другие языки. Его последняя книга «Unfolding Self» должна в скором времени появиться по-английски (она переведена Гордоном Вилером для издательства Gestalt Press/Analytic Press)101. В этом интервью Робин вспоминает начало своей профессиональной карьеры и людей, оказавших на него влияние, в частности Изадора Фрома. Он также касается центральных понятий гештальт-терапии, понятий self и поля. Он говорит о гештальт-терапии и ее развитии во Франции и том, как ее практика смогла измениться с течением времени. Кульминация беседы — захватывающие рассуждения о дифференциации поля, когда Жан-Мари замечает, что ему нравиться, по возможности, «избегать скороспелого вмешательства функции personality и создавать неясность, «недифферен-цированность» или то, что предшествует «дифферен-цированности»». 101 Речь идет о переводе кн.: Robine J.-M. Gestalt-Therapie, la construction du soi. P., 1998 (прим. пер.). 164
Название интервью, а также подзаголовки даны издателем. Малькольм Парлетт British Gestalt Journal По-моему, интересно будет начать с того, чтобы попытаться понять, как вы стали гештальт-терапевтом. Я знаю о вас, что вы клинический психолог. То есть, насколько я понимаю, вы начинали не с гештальта, а пришли к нему только потом. Как это получилось ? Когда я учился психологии, меня интересовали три особые области, которые напрочь отсутствовали в поле психологии. Прежде всего это было искусство и то, что стало впоследствии экспрессивной терапией. Это была отнюдь не арт-терапия, поскольку уже в то время я интересовался процессом экспрессии куда больше, чем окончательным продуктом. Так что речь шла о практике посредством танца, пения, рисования, кукольного театра и т. д. Тогда еще совсем не было работ, связавших этот процесс с психологическим и психотерапевтическим процессом. Еще раньше, когда я был студентом в 60-х годах, я уже практиковал нечто подобное с группой подростков в рамках образовательных программ; потом в 70-х годах я со своими друзьями создал институт, чтобы попытаться объединить эту работу над процессом экспрессии с психологией. Некоторые эксперименты были полным бредом. Но это время и эта работа были волнующими и творческими. Это был 1968 год! — 91 —
|