|
Инт.: Так всегда было – разве нет? Л.: Да. Теперь люди не знают, что обо мне думать: то ли я полупрофессионал-полупенсионер, то ли вообще вычеркнут. Это не так. Я по-прежнему пишу книги. Просто в Америке их больше не читают. Инт.: А в других странах? Л.: О, там иначе. Мои последние книги "Ты меня любишь?" и "Разговоры с детьми", о которых в Америке почти никто не слышал, – бестселлеры в Италии, Западной Германии, Швейцарии. Мои последние работы повсюду в Европе считаются актуальными. Недавно мне говорили, что на книжной полке студента любой европейской страны я занимаю место между Карлом Марксом и Карлосом Кастанедой. Инт.: И почему же, как вы думаете, в этой стране не читают ваших последних книг? Л.: Способ моего самовыражения как писателя уже не находит широкого отклика у вас в стране после "Узлов". Тогда я попробовал не говорить, что вижу, но дать картину виденного. Хотел изобразить местность, а не чертить карту местности. Причина, по которой американцы не воспринимают нынешнее мое послание, в том, что они слишком отдалены от всего этого. И зачем им картина, если они всегда предпочитали карты. Мне говорили, что лучший способ вернуть себе популярность в вашей стране – написать учебник. Инт.: Что-то вроде путеводителя: откуда – куда? Учебник? Л.: Ну, "Мемуары ставшего психиатром". Инт.: Уже автобиографию? Л.: Нет, нет. Просто репортаж из того "пункта", в котором я оказался в настоящий момент. Инт.: Разрешите подробнее расспросить вас об этом "пункте". Картина поздних периодов жизни Эрвина Гоффмана, Грегори Бейтсона, Джулиуса Хенри, ваших коллег по авангарду в сфере общественных наук, как вы ее нарисовали (картина довольно мрачная). Все это были люди редкой восприимчивости и зоркости, но из сказанного вами складывается впечатление, что они достигли некоего интеллектуального и духовного "плато", выше которого не смогли подняться. Что вы скажете о себе? Л.: Не вписывайте меня в эту картину. Инт.: Хорошо, что вы делаете, чтобы не оказаться пленником собственной известности, собственного успеха? Л.: Не знаю... ничего Божьей милостью. Я большой почитатель Ноуэла Кауарда, который прекрасно научит, как находить радость и удовольствие в успехе. Инт.: Как вам удается поддерживать форму – сохранять "свежесть" мысли? Л.: Я не накапливаю опыт. Я всегда должен начинать от черты. Поэтому сейчас, как и тридцать лет назад, я всегда рискую. Все для меня так же ново, загадочно, так же пленяет, так же радует. Больше радует, чем прежде. Инт.: Мы сегодня говорили с вами, а я испытывал странное чувство, что хожу кругами: задавал вопросы, не будучи уверенным, что вы ответили на предыдущий. — 45 —
|