|
следственные вкусы к извСстным родам пищи или-же страх перед известными врагами. Наконеп, сощалыше инстинкты,-без сомнСшя, приобрСтенные че- ловСком, как и низшими животными для блага общества, - с самаго начала должны были внушить ему некоторое желаше помогать товарищам, некоторое чувство симлатш, а также побудили его обращать свое внимаше на их одобреше или неодобреше. Таше импульсы должны были служить ему в очень раннем nepioiC грубыми правилами, определяющими добро и зло. Но по мСре того, как человСк постепенно повышался в ум- ственном отношеши и становился способным сообразить болСе отдален- ныя послСдствия своих поступков; по мСре приобрСтен}я знашй, достаточ- ных для того, чтобы отбросить нелСпые обычаи и суевСрия, - его нрав- 113 ственный уровень повышался болфе и боле; параллельно с этим, он все.боде и болже принимал во внимаше не только благо, но и счастае своих ближних; обычай, , основанный на испытанных благодтельных последствиях, обучеше и примСр делали его симпатш все боле нужными и широкими: онв распространялись на людей всх племен, на слабоум- ных, калвк и других безполезных членов общества, наконец, на низших животных. И моралисты той школы, которую мы назвали "де- ривативною", наравнй с некоторыми моралистами "интуитивной" школы, допускают, что уровень нравственности повысился с древняго перюда исторш человечества и). Мы часто видим у низших животных борьбу между различными инстинктами. Поэтому неудивительно, если происходить подобная же борьба у человека между его общественными инстинктами,-с их производными добродетелями,-и его низшими, хотя в данный момент сильнейшими, импульсами или желашями. По замдчашю Гальтона 2), это тм менве уди- вительно, что человк лишь в сравнительно недавнее время вышел из состояшя варварства. Уступив некоторому искушен!", мы иепытываем чувство неудовольетвия, стыда, раскаяшя или угрызения, сходнаго с ощу- щениями, причиняемыми другими могущественными инстинктами или жела- шями, если они остаются неудовлетворенными или встрвчают помху. Мы сопоставляем ослабленное впечатлеше прошлаго искушешя с ввчно налич- ными общественными инстинктами, или с привычками, прюбртенными в ранней юности и укрепленными в теч.еше всей нашей жизни, до того, что онС, наконец, становятся почти так же сильны, как инстинкты. Есди, все еще имя перед собою искушеше, мы не поддаемся ему, то это зависит или от того, что общественный инстинкт иди какой-либо обычай оказался в данный момент сильне искушешя или же от того, что мы узнали — 150 —
|