|
Пора уже наметить первыми двумя штрихами пси-
хологический рисунок сегодняшнего массового челове-
ка: эти две черты—беспрепятственный рост жиз-
ненных запросов и, следовательно, безудержная экс-
пансия собственной натуры и, второе, врожденная
неблагодарность ко всему, что сумело облегчить ему
жизнь. Обе черты рисуют весьма знакомый душевный
склад—избалованного ребенка, И в общем можно
уверенно прилагать их к массовой душе как оси коор-
динат. Наследница незапамятного и гениального бы-
лого, гениального по своему вдохновению и дерзанию,
современная чернь избалована окружением. Бало-
вать—это значит потакать, поддерживать иллюзию,
что все дозволено и ничто не обязательно. Ребенок
в такой обстановке лишается понятий о своих преде-
лах. Избавленный от любого давления извне, от лю-
бых столкновении с другими, он и впрямь начинает
верить, что существует только он, и привыкает ни
с кем не считаться, а главное, никого не считать лучше
себя. Ощущение чужого превосходства вырабатывает-
ся лишь благодаря кому-то более сильному, кто выну-
ждает сдерживать, умерять и подавлять желания. Так
усваивается важнейший урок: «Здесь кончаюсь я и на-
чинается другой, который может больше, чем я. В ми-
ре, очевидно, существуют двое: я и тот другой, кто
выше меня». Среднему человеку прошлого мир ежед-
невно преподавал эту простую мудрость, поскольку
был настолько неслаженным, что бедствия не конча-
лись и ничто не становилось надежным, обильным
и устойчивым. Но для новой массы все возможно
и даже гарантировано—и все наготове, без каких-либо
предварительных усилии, как солнце, которое не надо
319
ХОСЕ ОРТЕГА-И-ГАССЕТ
тащить в зенит на собственных плечах. Ведь никто
никого не благодарит за воздух, которым дышит, по-
тому что воздух никем не изготовлен—он часть того,
о чем говорится «это естественно», поскольку это есть
и не может не быть. А избалованные массы достаточно
малокультурны, чтобы всю эту материальную и социа-
льную слаженность, безвозмездную, как воздух, тоже
считать естественной, поскольку она, похоже, всегда
есть и почти так же совершенна, как и природа.
Мне думается, сама искусность, с какой XIX век
обустроил определенные сферы жизни, побуждает об-
лагодетельствованную массу считать их устройство
не искусным, а естественным. Этим объясняется
и определяется то абсурдное состояние духа, в ко-
тором пребывает масса: больше всего ее заботит
собственное благополучие и меньше всего—истоки
этого благополучия. Не видя в благах цивилизации
ни изощренного замысла, ни искусного воплощения,
для сохранности которого нужны огромные и береж-
ные усилия, средний человек и для себя не видит
иной обязанности, как убежденно домогаться этих
благ, единственно по праву рождения. В дни голодных
бунтов народные толпы обычно требуют хлеба,
а в поддержку требований обычно громят пекарни.
Чем не символ того, как современные массы посту-
пают, только размашистей и изобретательней, с той
цивилизацией, что их питает? *
— 234 —
|